Россия во тьме. Александр Афанасьев
К девяти очевидным преступлениям – можно было брать не более одного неочевидного, висяка. Девяносто процентов раскрываемости – это безумие, ни в одной стране мира не было такого! Но это там, на загнивающем Западе, а у нас… У нас некоторые начальники брали на себя повышенные социалистические обязательства. Один, говорят, взял обязательство обеспечить раскрываемость в сто два процента. Как? А так! За счет раскрытий прошлых лет! Именно тогда была поломана нормальная, выстраивавшаяся ещё со времен Империи система службы. О чем речь, если самих милиционеров заставляли быть преступниками, укрывая преступления от регистрации? А ведь это было кругом и везде. Но это был всего лишь первый шаг на скользкой, очень скользкой дорожке… Коготок увяз – всей птичке пропасть. Они так говорили подследственным – но то же самое относилось и к ним самим. Всё – идет оттуда.
…
– … потом нас стали заставлять разваливать дела. Отпускать заведомо виновных. И мы что? Мы взяли под козырек. Так или нет?
– Ну?
– Потом появилась система заказных дел. И мы снова взяли под козырек – попробуй, рыпнись. Так мы начали сажать заведомо невиновных.
…
– А теперь нас заставляют людей убивать!
– С чего ты это взял? – спросил Латыпов. Они слишком долго служили вместе, слишком часто один выручал другого – чтобы обращаться на «вы».
– А что – не так? Может, хватит хоть себе-то врать? Негласно создать специальную боевую группу… из ветеранов боевых действий… сообщить заместителю министра спецсвязью. Для чего это?
– Порядок наводить.
– Под выборы? Ага…
Полковник с силой раздавил окурок в пепельнице.
– Уйти? – спросил он словно советуясь сам с собой – так те, что придут, они же ещё хуже. Лат, они же ещё хуже.
– Который раз?
– Что?
– Уходишь? Который раз.
– Да просто зае… всё.
Латыпов хмыкнул.
– Да не уйдешь ты, Володя. Сколько раз я это слышал.
– А чего? Открою частное детективное агентство, как многие. Слыхал про Пасечника?
– Пасечник не показатель. Он всегда волком был. А ты – пёс. И я – пёс. Псы мы. Сторожевые.
– Эх, ё…
Лат усмехнулся в усы.
– Чего раскис, Батя? Или мы с тобой не опера?
…
– Дай команду, у меня в группе уже завтра два-три засланных казачка будет. Они же наши. В одном я на 99 % уверен.
– В ком?
– Юра Воробьев?
…
– Парень правильный. Прошел Ирак.
– У него же постстрессовое.
– Да какое постстрессовое… он, когда брали Луку в одиночку троих привалил. Правильный он парень. Наш[26].
Домогаров – посмотрел на своего вечного зама, словно решая, доверять ему или нет. Хотя – вместе пуд соли съели. Киевский вокзал, на котором они оба начинали – это полбеды. А временный Заводской РОВД города Грозного не хотите? Когда ночью – личный состав вместо того, чтобы отдыхать,
Тут нужно пояснение. После упоминаемой в романе Манежки – в органах правопорядка была проведена чистка. На освободившиеся места – брали военных, преимущество было за теми, кто прошел Ирак в составе многонационального контингента. «Иракцы» и новые «афганцы» образовали своего рода касту, противостоящую ментам старой закалки. Но были случаи и сотрудничества и дружбы, и когда в буквальном смысле слова начальника от бандитской пули грудью прикрывали.