Курс практической психопатии. Роман из двух. Яна Гецеу
о настоящем унижении. Я, конечно, предложился ей на роль этого «доброго дракулы», и она даже согласилась, но тогда меня скрючило и я …и не помню, что. А телефончик-то остался! Вот он, так и валяется в кармане сюртучка! Из моего сюртучка ничего не пропадает!
Йес! Пока ждал её, нервничал в нетерпении, достал веревку и лезвие… вдруг, не подведет, и разрешит в самом деле всё!
Конечно, не забыл и спирт, бинт и вату, обязательно надо. В первую очередь, мне.
– Как мне встать, вот так?
– Да, ручки только вытяни немного ещё, а то веревка криво ляжет, больно суставам!
– Ты такой опытный! – восхищенно выдохнула она, подставляясь.
Бля, только вот я не подумал, что она орать будет, соседи буровать припрутся… а вот, полотенце забытое с утра на спинке стула, если что – придушу.
– Не надо этого, Ветер! – она попыталась отодвинуться, протестующе встряхивая головой. Ну уж нет, вот это-то точно надо!
– Что уже не надо? – я разочарованно опустил занесенную скрученную вдвое веревку. – Так быстро? Так ведь ты ж мазохист!
– Нет, не так сильно… – прошептала она, с ужасом глядя, как я беру полотенце. – А это зачем?
– Чтоб ты так сильно не кричала, милая, а то всех соседей соберем на бесплатное порно!
…Я бил ее свирепо. Веревки впивались в нежное тело, она кричала и плакала, умоляя прекратить. Мне не было хорошо от этого, вовсе нет! Но как еще обьяснить, что она не извращенка. Только на сверкающем заманчиво мониторе пиратское порно смотрится очаровательно, а на своей шкуре это ад… Давал отойти немного, и еще удар. Скажите, палачу больно или сладко от его работы? Наверное, не каждому. Я не испытываю с теми, кто не хочет на самом деле того, о чем говорит, ничегошеньки. Я просто поучаю их. Я ненавижу это – когда думают, что есть в них то, чего нет! Вот так-то. Когда она почти потеряла сознание, я развязал ее, дал водки хлебнуть и запить водой.
– Ну что, как тебе? – сел перед ней на корточки. Она не могла даже одеться сама, вся морщилась и ломалась, натягивая трусики. Чтож, будет знать. Что-то наподобие жалости прокралось в душу, когда она заплакала тихо.
– Девочка, глупенькая… – обнял я ее. Она попыталась отстраниться, я вцепился сильнее.
– Ну, все, все уже… – поцеловал ее в пахучую макушку. – Я ж тебя даже не трахнул! Как было-то?
Она прошептала что-то неразборчиво и очень тихо уткнувшись мокрым распухшим личиком мне в грудь.
– Что? – переспросил я, гладя ее по спине и волосам.
– Круто… – повторила она стыдливо.
– Но ведь больно же…
– Все равно… – всхлипнула она, подняв глаза на меня. – Я же правда сама хотела, – и снова уткнулась мне в грудь. Вот тебе и раз. Угодил человечку, значит! Можно и уважать – сама хотела, и до конца пошла, и ничего, «круто» говорит! Молодец, сильная! Я вдруг почувствовал такое вожделение – тельце нежное исполосовано, ее всю ломает,