Мы, кажется, встречались где-то?. Андрей Радзиевский
он может набрать. Ряды телефонных будок у входа в метро подтолкнули в надежде, что хоть один человек, но может ответить на его вызов из этого бесконечья зашторенных окон.
Пока крутил диск, подумал о том, что встреча с Ланой была для него непонятной и странной. Домой пригласила легко, не раздумывая, казалось – в заботе о нем, но все было, будто это еще ничего не значит, и происходило так – как обычно. Пили, особо не зная, о чем говорить, ночь провели вместе, в одной постели, но будто по разные стороны баррикад, и совершенно не понятно, кто такой Алик, и какова его роль, коль она с ним обсуждала его? Хотел вырваться из одного треугольника, а попал в другой. Когда отпустил диск в урчании на последней цифре, то уже хотел, чтоб номер был занят или никто не ответил, однако Светлана была дома:
– М-мда-а.
– Все мурлыкаешь? Привет! Мне представляться или узнала?
– Боюсь, ошибившись, обидеть.
– А обидеть, не узнав, не боишься? Впрочем, я же «ненормальный», так что ошибайся, я без обид.
– А, Гений-Евгений, и правда, не узнала. Номер запомнил? Чем занимаешься? – традиционный вопрос, когда говорить не о чем.
– Да вот ударился в науку. – Паясничал больше сам перед собой Женька. – Пытаюсь узнать экспериментально, сколько капель дождя упадет на мою голову, пока пройду весь Невский.
Она ухмыльнулась, и он легко себе это представил.
– Ну и?..
– Не успел. Немножко не дошел, дождь кончился, вот стою, жду, когда он пойдет снова.
– Все чудачишь, – подобрала более мягкое определение Светлана, и в трубку ворвалась музыка. – Подожди минутку, – она закрыла трубку рукой, скорей всего была не одна.
– Хочешь, приезжай, – музыка уже играла тише, а предложение прозвучало в такой тональности, что не хватало продолжения фразы: «А хочешь, не приезжай».
– Эксперимент сорвется, вдруг еще пойдет дождь. Иначе потом придется начинать все сначала. Приезжай ты ко мне, поможешь в изучении питерских дождей.
– Ну, для меня это пройденный этап, да и я еще в своем уме. – Послышался сигнал ограничителя, через тридцать секунд разговор прервется. – Ты неисправим, – и, прихмыкнув, она добавила, – а то я бы тебя с Аликом познакомила.
– Извини, боюсь, мой рейсовый автобус будет немного нелепо смотреться рядом с его темно-синими «жигулями»… – техника сработала точно, договорить он не успел.
Повесив трубку, подумал о том, что хотя ему и непонятна Светлана-Лана, но, возможно, так жить честнее, чем говорить о любви, а потом извиняться, что «так уж получилось…». К тому же, вполне возможно, что Алик ей – старший брат, и не стоит придумывать лишнего, но в любом случае ему теперь окончательно понятно, что этот номер можно забыть, это совсем не его.
Время подступило к полночи, и ряды прохожих быстро скудели, кто-то еще опаздывал и торопился, а кто-то брел уже не спеша. У входа в метро прощались влюбленные, в окнах гасли огни, и только витрины продолжали размазывать