Саксонская трилогия (сборник). Юзеф Игнаций Крашевский
обещаниям, – возразила она, – но я считаю его порядочным и честным человеком, отвечающим за свои поступки; для меня слово его свято и нерушимо.
Анна стала ходить взад и вперед по комнате… Пораздумав, Вацдорф решился приступить к делу, по которому приехал.
– Скажите, графиня, откровенно, – начал он, – каковы ваши требования? Король полон к вам признательности и благорасположения, он много может сделать для вас, но не надо требовать невозможного или придавать шуткам чрезмерного значения. Бумажку короля вы отдадите мне.
Анна стремительно повернулась к нему.
– Вы за тем и приехали? – спросила она.
– Должен признаться, что да.
– Можете отправляться обратно, – ответила, разгорячившись, графиня, – пока я жива, никому ее не отдам. Она охраняет честь мою, а честь мне дороже жизни. Неужели вы думаете, что я согласилась бы за все сокровища, за дворцы Августа, за его величайшее ко мне расположение отдать ему сердце, если бы не получила обещания жениться?
– Но согласитесь, это же смеху подобно! – сказал Вацдорф. – Королева и по сей день живет и здравствует. Кто властен распоряжаться будущим? Подобные обещания в глазах закона, людей, света не имеют ровно никакого значения.
– Так почему же вы хотите отнять у меня бумажку? – спросила Козель. – Вы стыдитесь за короля, который соблазнил, обманул меня – слабую, неопытную? Боитесь, что его легкомыслие и вероломство запятнают его в глазах людей?
– Графиня, я не могу слушать нареканий на короля, – сказал Вацдорф.
– Так отправляйтесь туда, откуда прибыли, – холодно ответила Анна, собираясь выйти из комнаты.
Вскочив со стула, посол удержал ее.
– Подумайте, графиня, к каким последствиям это может привести! Вы заставляете короля прибегнуть к крайним мерам, к жестокой суровости. Он может применить силу, и вам все равно придется отдать бумагу.
– Пусть попробует! – ответила графиня Козель.
– Это была бы слишком прискорбная мера, – промолвил Вацдорф, – все, кто радеет о вашем благе, рады были бы избежать этого, я тоже хотел бы уберечь вас. Если будет применена сила, вам больше не на что надеяться, а при добровольном согласии вы получите…
Графиня не дала ему договорить.
– Вы хотите, чтобы я продала свою честь и назначила ей цену? Ручаюсь, что в королевской казне не хватит денег, чтобы оплатить мою честь, я не продам ее за все сокровища мира. – Слова эти графиня произнесла с гордостью и твердой решимостью. – Пусть весь мир знает, как гнусно была я обманута, какую постыдную сделали из меня игрушку. – Слезы хлынули у нее из глаз. – Нет, – взорвалась она вдруг, – вы лжете, не может быть, чтоб то была воля короля, я не верю. Стараясь защитить государя, вы черните его. Я допускаю, что он мог проявить минутную слабость, но не сомневаюсь в благородстве его души. Король не может этого требовать.
Вацдорф, не говоря ни слова, медленно расстегнул сюртук, вытащил пачку бумаг, извлек письмо и полномочия короля и так же молча протянул