Невиновных нет. Людмила Астахова
Хереварда.
Колдун наморщил нос.
– Что? Он тоже… мальчишка?
– Он – злой и жестокий отрок. И останется таковым, даже если проживет еще три тысячи лет. Некоторые люди не способны стать взрослыми до самой смерти. Херевард из таких. Ему так нравится мучить беззащитных, так нравится Власть, что это не кончится добром. Уже не кончилось, собственно.
Джоне отчаянно хотелось спросить Алфера о его собственных годах, но волшебник опередил:
– Это неважно. Поверь, лаунэйда[4]. Все зависит только от силы чувств и глубины мысли. А годы… это всего лишь опыт. Я просто видел больше, чем ты. Мне есть с чем сравнивать – и все. А в принципе ничего не меняется. Люди те же, мотивы их поступков те же. Что прошлое, что будущее – не случится ничего такого, чего бы уже не случалось раньше.
– Скажи мне тогда – что ждет меня на Ролэнси? Должна ли я следовать за эрной?
Диллайн закрыл золотые очи и вздохнул:
– Острова… Ты и сама будто островок, лаунэйда. Они дождутся тебя. Кто умеет терпеть и ждать, тот всегда получает желаемое. Вся наша жизнь, по сути, ожидание.
Голос у него упал до едва уловимого шепота.
– Я глупа, Алфер. Я не понимаю…
– Ну, тогда подумай, куда тебе деваться еще, если не на Ролэнси? Если знаешь, то, конечно, не стоит рисковать понапрасну.
Его правда – бежать леди Янамари некуда. Даже в Амалер, под крылышко к Аластару, не выход, если она не хочет и его заманить в ловушку. В крайнем случае, Эск позаботится о детях, тайно или явно. Но связывать ему руки нельзя.
– Не мучай себя. В твоей судьбе и так все предопределено, лаунэйда. Разве нет?
– Не знаю, что и сказать.
– Скажи «да», когда тебя спросят по-настоящему.
– Как это «по-настоящему»?
– Ты поймешь, – твердо сказал волшебник-диллайн и добавил голосом Аластара: – Иди ко мне.
С дразнящей душу хрипотцой, в которой таится и страсть, и печаль. Джона забралась к диллайн на колени, свернулась клубочком и растворилась в его Тишине и Покое…
Чтобы очнуться после Порога, прижавшейся к спине ролфийки, которая уже не хрипит и не кашляет.
– Не тревожься, лаунэйда, – сказал сидящий возле очага недремлющий Алфер-страж. – Она здорова, а вам нужно набраться сил. Надо поспать еще.
И беглянки проспали почти до следующего вечера – в тепле, под защитой волшебства, в полной безопасности. Так спят маленькие дети в колыбельках, так спят звери в логовах и птицы в гнездах.
– Пора, – молвил хозяин, растолкав гостий, и, пока те не успели сообразить, что к чему, сунул каждой по ложке и миске с ароматной жирной похлебкой. – Скоро закат. К ночи туман рассеется, и огонь костра будет виден издалека. Нужно успеть до отлива.
Грэйн понимающе кивнула в промежутке между ложками сытного варева и легонько подтолкнула Джону под локоть. Мол, слышала, человек дело говорит.
Путь из пещеры к морю занял, наверное, чуть меньше получаса, но ни графиня, ни эрна так и не поняли, как очутились на берегу. Вроде
Лаунэйда – ребенок Лаунэйд, т. е. шуриа на дилланском.