Клятва разведчика. Олег Верещагин
мои колеса с…дил? Они же вам малы, пидарасам, – и подумал: «Господи, прости за ругань…»
– Мне в самый раз, – отозвался без обиды один, шедший сбоку. – Важные ботинки. А тебе что. Тебя все равно шлепнут. Лучше я буду носить, чем немцы.
– Да лучше черту, чем тебе, – искренне сказал я. – Хорошо вас кормят-то хоть, шакалы? Или объедки позволяют подбирать?
– Лайся, лайся, – опять не обиделся он.
Я пожелал:
– Можешь еще из моих носок суп сварить и схавать, козлина.
Голова, болевшая сначала, прошла быстро. И, оглянувшись в первый раз, я увидел, что мы вползаем на деревенскую улицу. Посреди нее стоял танк – какой-то не страшный, смешной, похожий на утку, даже без пушки, с двумя пулеметами в маленькой башенке. Возле большого дома, стоявшего в вырубленном палисаднике, замер мотоцикл, легковушка, возле которой возился шофер. Больше солдат не было видно. Над входом висел флаг. Ближние дома тоже были разрушены, хотя подальше деревня была вполне обычной, я даже увидел людей – гражданских, так сказать.
На крыльцо вышел длинный – не высокий, а именно длинный, худой и нескладный – молодой офицер. Не армейский, а эсэсовец, я званий не знал, но по петлицам отличил. Наверное, он нас увидел в окно и сейчас смотрел недовольно, что-то дожевывая. Обедать помешали… Или завтракать, судя по времени. Один из полицаев подбежал к немцу и начал что-то объяснять на ломаном немецком. Немец смотрел сверху, с крыльца, как смотрят на пытающуюся подражать человеку обезьяну. Потом махнул рукой и свистнул.
Из-за дома появились четверо солдат – тоже эсэсовцев, здоровых, как шкафы. Офицер ушел в дом, несколько раз ткнув пальцем и что-то прогундев. Если бы эти чертовы полицаи тоже куда-нибудь ушли… но они торчали вокруг и смотрели, как нас сдергивают с телеги.
Один из эсэсовцев вывернул мне руки – так, что локти сошлись за спиной, и я невольно вскрикнул и рванулся. В тот же момент второй ударил меня кулаком в грудь, и я пришел в себя только внутри дома, когда меня, абсолютно голого, впихнули в небольшую комнату.
Этот самый офицер сидел за столом в углу и пил кофе. (Сволочи, ну что они, сговорились, что ли?!) У торца стола пристроилась пышноволосая красавица в безукоризненном мундире, перед ней лежали блокнот и ручка. Она сразу уставилась на меня, дернула углом рта и что-то сказала офицеру. Тот засмеялся. Я понял, что им смешно, как я прикрываюсь ладонями, но отвести их не мог. А в углу, около другого небольшого столика стоял амбал в резиновом фартуке поверх формы. А на столике лежали предметы.
«Вот и все», – подумал я, уже не в силах отвести от них взгляда. Я даже не сразу сообразил, что женщина меня спрашивает – почти без акцента, только очень медленно и раздельно, явно подбирая слова:
– Мальчик. Твое имя?
– Шшшшшалыгин… Ббббборрис. – Это получилось унизительно, но я ничего с собой не мог поделать.
– Сколько тебе лет?
– Ччччетрнацть…
– Ты бежал из поезда?
– Ддддда.
Они какое-то время что-то сверяли по бумагам. Амбал перекладывал с места на место свой инструмент