Остальные тридцать два. Полное собрание рассказов. Эрнест Хемингуэй
каков он, с крыльями на спине, – насмехались они и ревели от хохота.
– Посмотрите, что он ест, – говорили они, потому что наш лев ел только макароны и креветок – таким он был хорошим.
Плохие львы ревели от смеха и поедали еще одного индийского торговца, а их жены пили его кровь, лакали, лакали, лакали ее языками, как большие кошки. Останавливались только для того, чтобы порычать или взреветь, смеясь над хорошим львом, да пренебрежительно глянуть на его крылья. Действительно, такие плохие и злобные львы.
Но хороший лев спокойно сидел и вежливо спрашивал, можно ли ему взять «Негрони» или «Американо». Именно эти коктейли он всегда пил вместо крови индийских торговцев. Однажды он отказался есть восемь масайских коров, ограничившись тальятелле, и выпил стакан «помодоро».
Плохие львы очень разозлились, и одна львица, самая плохая, та, что не могла очистить свои усы от крови индийских торговцев, даже если терлась мордой о траву, спросила:
– С какой это стати ты думаешь, что ты лучше всех нас? Откуда ты заявился сюда, лев-макаронник? Что ты вообще здесь делаешь? – Она зарычала на него, а остальные львы заревели, хохоча.
– Мой отец живет в городе, и стоит на башне с часами, и смотрит сверху вниз на тысячи голубей, и они, все до единого, его подданные. Когда они взлетают, шум от их крыльев подобен шуму бурлящей реки. В городе моего отца дворцов больше, чем во всей Африке, и четыре бронзовые лошади стоят лицом к нему, и каждая с поднятой передней ногой, потому что они боятся его.
В городе моего отца люди передвигаются пешком или на лодках, и ни одна настоящая лошадь не войдет в город, страшась моего отца.
– Твой отец – грифон, – заявила плохая львица, облизывая усы.
– Ты лжец, – добавил один из плохих львов. – Нет такого города.
– Передайте мне кусок индийского торговца, – попросил другой очень плохой лев. – Эти масайские коровы слишком свежая трупятина.
– Ты никчемный лжец и сын грифона, – прорычала самая плохая львица. – И теперь, думаю, я тебя убью и съем вместе с крыльями.
Эти слова сильно напугали хорошего льва: он видел и желтые глаза, и хвост, поднимающийся и опускающийся, и запекшуюся на усах кровь, и чувствовал зловоние ее дыхания, потому что она никогда не чистила зубы. Под когти забились кусочки плоти индийского торговца.
– Не убивай меня, – попросил хороший лев. – Мой отец – благородный лев, и его всегда уважали, и все сказанное мною – чистая правда.
Вот тут плохая львица прыгнула на него. Но он поднялся в воздух на крыльях и облетел сбившихся в кучку плохих львов, которые ревели, задрав головы. Он смотрел на них сверху и думал: «Какие же дикари эти львы».
Он облетел их еще раз, и они заревели еще громче. Потом опустился так низко, что смог заглянуть в глаза самой плохой львицы, которая поднялась на задние лапы, чтобы дотянуться до него. Но ее когти только рассекли воздух: не дотянулась она до хорошего льва.
– Adios, – попрощался он с ними на блестящем испанском,