Поэзия Серебряного века (сборник). Николай Гумилев

      Она пришла с мороза,

      Раскрасневшаяся,

      Наполнила комнату

      Ароматом воздуха и духов,

      Звонким голосом

      И совсем неуважительной к занятиям

      Болтовней.

      Она немедленно уронила нá пол

      Толстый том художественного журнала,

      И сейчас же стало казаться,

      Что в моей большой комнате

      Очень мало места.

      Всё это было немножко досадно

      И довольно нелепо.

      Впрочем, она захотела,

      Чтобы я читал ей вслух «Макбе́та».

      Едва дойдя до пузырей земли,

      О которых я не могу говорить без волнения,

      Я заметил, что она тоже волнуется

      И внимательно смотрит в окно.

      Оказалось, что большой пестрый кот

      С трудом лепится по краю крыши,

      Подстерегая целующихся голубей.

      Я рассердился больше всего на то,

      Что целовались не мы, а голуби,

      И что прошли времена Пáоло и Франчески.

      Никогда не забуду (он был, или не был,

      Этот вечер): пожаром зари

      Сожжено и раздвинуто бледное небо,

      И на желтой заре – фонари.

      Я сидел у окна в переполненном зале.

      Где-то пели смычки о любви.

      Я послал тебе черную розу в бокале

      Золотого, как небо, аи.

      Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко

      Взор надменный и отдал поклон.

      Обратясь к кавалеру, намеренно резко

      Ты сказала: «И этот влюблен».

      И сейчас же в ответ что-то грянули струны,

      Исступленно запели смычки…

      Но была ты со мной всем презрением юным,

      Чуть заметным дрожаньем руки…

      Ты рванулась движеньем испуганной птицы.

      Ты прошла, словно сон мой легка…

      И вздохнули духи, задремали ресницы,

      Зашептались тревожно шелка.

      Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала

      И, бросая, кричала: «Лови!..»

      А монисто бренчало, цыганка плясала

      И визжала заре о любви.

      Как тяжело ходить среди людей

      И притворяться непогибшим,

      И об игре трагической страстей

      Повествовать еще не жившим.

      И, вглядываясь в свой ночной кошмар,

      Строй находить в нестройном вихре чувства,

      Чтобы по бледным заревам искусства

      Узнали жизни гибельной пожар!

      О доблестях, о подвигах, о славе

      Я забывал на горестной земле,

      Когда твое лицо в простой оправе

      Передо мной сияло на столе.

      Но час настал, и ты ушла из дому.

      Я бросил в ночь заветное кольцо.

      Ты отдала свою судьбу другому,

      И я забыл прекрасное