Несравненная Кая. Сборник. Александр Николаевич Лекомцев
Заранее Дуняшей в земле запрятанный, как и соха, и молот. Просто силушка от природы имелась, да и сноровка от рождения. Господь ведь всех людей талантами одарят, но только большинство не ведает об этом.
Когда уж воз он почти весь хворостиной завалил и домой собрался, тут вышел на него из тайги медведь-шатун, злой и голодный. Не испугался Макарка.
– Мне с таким топором, – громко сказал он, – и сам чёрт не страшен!
Одним ударом повалил бурого разбойника, и туда же, на сани положил. Вот тебе к дровам да ещё мясо и шкура звериная.
Порадовалась за Макарку Дуняша. Акулина от перемен таких помолодела, словно десять годков сбросила. И начал он каждый день, почитай, по дрова-сушняк ездить – себе и хуторянам про запас. Появились в доме и мука, и другая снедь.
– Молодец ты, Макарушка, дело своё нашёл, – радовалась Дуняша. – Теперь все тебя уважают и почитают.
– А я не причём. Это топор такой. Сам рубит, как надо. Надо ещё и молот-кувалду в деле попробовать.
Вот так и в кузне у него работа пошла. Подковы ковал, гвозди тяжёлые да скобы прочные. Совсем хорошо зажил. Достаток на порог дома шагнул, взашей гони – не пойдёт. И опять же Макарка радуется: «Не молот нашёл, а клад настоящий! По берегам Иркута ни одного такого нет».
Скоро и весна подоспела. Время пришло и соху найденную пробовать. Как снег сошёл и землица солнышком прогрелась, начал он вспашку. Да так скоро и ладно, что народ только диву давался: «Где же Макарка-клад? Не иначе это не он, а кто-то совсем другой».
Вот год и минул, и решил Макар Тимофеевич жениться. Тут около него всякие богатые-пребогатые невесты увиваются, даже дочери бояр да купцов иркутских, а он сердцем к Дуняше тянется. А та и рада, и согласна, потому как всегда ему товарищем верным была и сестрой названной. А вскоре и свадьбу сыграли, весёлую и людную.
Новый дом молодые отстроили с горницей широкой да светёлками. Взяли они к себе Акулину, сказки будущим внукам рассказывать и кота Ваську по шёрстке поглаживать. С остальными делами женскими Дуняша сама справлялась. От мужа не отставала – везде поспевала.
Однажды она сказала с укором Макарушке:
– Клад несметный нашёл, а ведуну и чародею Пантелею и слова доброго не сказал. Не хорошо такое.
– Дела и заботы завертели, – признался Макар и хитро улыбнулся. – А что это за клад, я уже потом смекнул. После тятьки да мамки инструмента много всякого пооставалось. А Пантелея щедро отблагодарю. Добро завсегда помню.
О Пантелее Антоновиче всегда помнил. Уважал. Да ведь и было за что.
Пошли молодые на завтрашний день по новой весне-то целину близ огородов поднимать, да наткнулся плуг на что-то твёрдое. Стал Макарушка дальше рыть и вытащил из земли на свет божий кувшин огромный с росписью затейной. Разбил его – и посыпались на землю золотые и серебряные монеты, каменья драгоценные да жемчуга светлые.
– Радость к радости, злато к злату, – сказала Дуняша. – Вот и нашёл ты свой клад несметный, Макарушка.
– Я его, Дуняша, раньше нашёл. Это дружба твоя и любовь, советы добрые К тому же, и силушка,