Потерянная Библия. Игорь Берглер
лишь деревянную клетку, приводимую в движение самым обычным воротом, вроде тех, что установлены в скальных монастырях Греции. Поднимаясь по лестнице, он вспомнил кое-что из информации, которую ему сообщили во время предыдущего визита: в 1849 году число ступеней сократили до 175. Ура тому, кому пришла в голову эта прекрасная идея! «Сегодня я бы вручил ему медаль», – подумал он. В голове крутилось название кинофильма Альфреда Хичкока «Тридцать девять ступеней», и в конце концов он задумался над тем, что за сюрприз может ждать его наверху.
А у основания лестницы толпились люди в форме. Многим гражданским разрешили остаться внутри импровизированной баррикады. Их сдерживала живая стена полицейских, которые вели себя так, словно пришли на какую-то несанкционированную демонстрацию против саммита стран «большой восьмерки», что требовало необычайной бдительности. И действительно, казалось, что здесь собрался весь штат полиции города: охранники, водители, секретари и все остальные. Что бы ни произошло, Сигишоара давно не сталкивалась с чем-то настолько важным.
Вход на лестницу был закрыт большим пластиковым занавесом. Прежде чем отодвинуть его в сторону, комиссар остановился, чтобы предупредить Чарльза:
– Дальше будет неприятно, но, глядя на вас, я думаю, что вы сможете сохранить хладнокровие. – Нагнав страху, наверное, чтобы смутить Чарльза и застигнуть его врасплох, комиссар задал вопрос, который, по всей видимости, заготовил давно: – Почему на вашей визитке изображен дьявол?
Чарльз с удивлением уставился на собеседника. Не пытается ли полицейский играть словами?
По всей видимости, он принадлежал к немецкоговорящему меньшинству Трансильвании, и акцент у него был достаточно сильный, поэтому Чарльзу приходилось прикладывать немало усилий, чтобы понять его. И теперь, словно заразившись от женщины, которая сопровождала его до сих пор и которая теперь как сквозь землю провалилась, Чарльз выдал весьма характерную для недоумевающих британцев фразу:
– Прошу прощения?
– Я решил уточнить, поклоняетесь ли вы дьяволу, или же это какой-то знак, который простым смертным вроде меня не понять. Какая-то шуточка для своих. Вы. Почитаете. Дьявола? – произнес полицейский, на всякий случай делая паузы между словами.
Чарльз был прекрасно знаком с примитивным мышлением, характерным для обитателей маленьких городков юго-восточной Европы, особенно в местах вроде этого, где суеверия прочно входили в жизнь человека с самого рождения и где было очень трудно отделаться от них, невзирая на какое бы то ни было образование. В книгах Чарльза уделялось много внимания популярным верованиям, а его теории учитывали эти непоколебимые предрассудки, порожденные туманами времени, – их не способен развеять ни один рациональный аргумент.
Пока Чарльз пытался разобраться, что мог иметь в виду комиссар, офицер раздвинул импровизированные занавески и придержал их, позволяя ему пройти. Профессор начал подъем. Впереди, примерно на середине лестницы, обнаружилось