Озорные записки из мертвого века. Книга 1. Евгений Черносвитов
канат, за который он мог схватиться левой рукой и с ее помощью выполнять не хитрые упражнения. Потом начал приходить врач лечебной физкультуры и массажистка. Ему массажировали лицо, парализованные руку и ногу. Пробовали вызвать в них хотя бы чувствительность. Но, все поражения оставались на прежнем уровне. Потом был консилиум врачей. Один врач, не молодой, видимо профессор, приехал из Москвы или Ленинграда, он понял, специально для него. Это так сильно растрогало его, что он зарыдал. Плакал долго, никак не мог остановиться. Плакал он первый раз в жизни. Даже будучи ребенком, он ни разу не заплакал. Так ему рассказывали его родители.
После консилиума, который длился очень долго, врачи ушли. Остался только его лечащий врач. Он, жестами, дал ему понять, что завтра его «выпишут домой». Массаж и лечебную физкультуру ему будут делать дома. На другой день за ним приехали родственники и два сослуживца, и на руках унесли его в машину, и привезли домой. Дома его ждала бабушка. Она была крепкой и подвижной, не смотря на свои 80 лет. Кроме того, она была фронтовой медицинской сестрой. А, после войны, до самой пенсии, она работала в госпитале. Он понял, что бабушка будет ухаживать за ним. Это опять очень его растрогало, что он зарыдал, и долго не мог успокоиться.
Так, пролетел месяц. Его интенсивно и всесторонне лечили. У него постоянно кто-то был из родных, или друзей. Но он по – прежнему, объяснялся с посетителями и бабушкой только жестами. Ни чужих, ни своих слов, он не понимал. Странно, но он не переживал по поводу того, что превратился в калеку. Чувствовал себя вполне удовлетворительно. Только много ел, что раньше ему было не свойственно. Однажды, к нему пришел сослуживец, с которым он не виделся очень давно. Увидев его, сослуживец настолько растерялся, что сразу его не узнал. Отчаянно жестикулируя, сослуживец объяснил ему, почему он его не узнал сразу. Сослуживец показывал, что он превратился «в борца сумо!» Тогда он попросил зеркало, и, хотя смотрелся в него каждый день, когда чистил зубы и причесывался, он начал пристально себя рассматривать. Наконец до него дошло, что, то, что он видел в зеркале, было не его лицо! Вообще, в зеркале отражалось что-то огромное, едва напоминающее человеческое лицо. Ибо, ни глаз, ни носа, ни рта за складками жирами, почти не было видно. Это его не расстроило, но немного удивило.
Так, прошел еще месяц. Перемен к лучшему – никаких. Да, он о них и не думал, Не переживал, и ничего не ждал. Кроме очередного завтрака, обеда, или ужина. А, когда приходили посетители, то он с нетерпением ждал, когда они вынут продукты и начнут его кормить. Все равно, то, что они ему говорили, он не понимал. Наевшись, он вдруг начинал рыдать. Теперь уже – без всякой причине. Успокаивался сам. Как внезапно, тоже без всякой причины, он мог зарыдать, так же внезапно, мог прекратить плакать. Теперь он не знал, почему плакал. Это стало привычкой. Он также потерял счет времени. Не знал даже, какой сейчас месяц, год. Теперь он сам не умывался,