На своем месте, или Новые приключения следователя Железманова. Анна Попова
совсем молоденький и не боялся людей. Он вполне дружелюбно потерся об ноги, что-то рассказывая при этом.
– Ну, что ты мне хочешь сказать? – поднял зверя на руки следователь. – Ты чей?
Кот на этот вопрос не ответил, но всем видом показывал, что не прочь подружиться с молодым человеком.
– Ну ладно, заходи, гостем будешь, – Железманов очень любил кошек. Они всегда были в доме его матери, но он этой своей склонности стеснялся. Она казалась ему несерьезной, чем-то женской. Даже рассказ одного университетского приятеля, что всесильный кардинал Ришелье тоже обожал кошек, не убавил в нем этой стеснительности.
Кот резво вбежал на второй этаж и начал осваиваться в квартире, там ему понравилось. Он решительно улегся на диван, демонстрируя свое намерение здесь поселиться. Впрочем, хозяин не возражал. Все веселей будет. Да и мышей кому-то надо контролировать. Кот получил кличку Тимофей и право валяться не только на диване, но и даже на письменном столе хозяина. Как и все коты, он был чрезвычайно чувствителен к настроениям людей и легко вычислял, кем можно манипулировать, а от кого держаться подальше. Железманов относился к первой категории, а вот Прасковья скорее ко второй. Она долго бурчала по поводу нового жильца, и только аргумент по поводу растущего мышиного поголовья ее урезонил.
– Только пусть попробует их не ловит, – пригрозила она.
Зато между Железмановым и котом установилось полное взаимопонимание. Зверь оказался достаточно своенравным животным, к своему хозяину относился одновременно покровительственно и снисходительно. С одной стороны, он считал этого двуногого (именно так Тимофей определял всех принадлежащих к роду человеческому) малоприспособленным к жизни (надо же, даже не умеет ловить мышей!), с другой стороны, с ним было так уютно мурлыкать вечером у печки. Кот очень ценил и большую кровать хозяина, и вкусную ветчину, которой двуногий охотно делился с рыжим другом, и высокую спинку дивана, откуда было удобно наблюдать за происходящим в комнате и даже на улице. Но в то же время Тимофей был хорошим товарищем: он четко улавливал состояние Петра Андреевича, и когда тому было плохо, терпеливо выполнял роль психотерапевта – садился на колени, терся широким рыжим лбом о руки, пел песенку.
Сегодня, 21 ноября 1908 года, у Железманова настроение было слегка ностальгическое, но в то же время и несколько приподнятое. Причиной было письмо, полученное из Рязани от своего друга следователя Рязанского окружного суда Ивана Васильевича Зазнаева. Именно Зазнаев стал первым наставником Петра, когда тот служил в Рязани в должности кандидата на судебные должности. Иван Васильевич сообщал, что дела его не просто нормальные, а даже отличные. За успешное расследование одного дела его ждало повышение: перевод на должность следователя по особо важным делам по Рязанской губернии. Это и больший престиж, и более высокое жалование.
Хотя