Покидая тысячелетие. Книга первая. Виктор Балдоржиев

      «Женщина тяжело дышит, откидывает со лба мокрую прядь светлых волос и снова склоняется над ванной, в которой стирает мужнину одежду.

      – Угомонился твой ирод?

      К невестке подошла Известия.

      – Спит, – успела сказать Светланка и тут же, не выдержав, всхлипнула, а потом и вовсе зашлась в беззвучном плаче, комкая в руках грязную рубашку мужа. – Сил моих больше нет… Мне же в школе каждый день… ребятишки… Уеду я от него…

      – Намедни на картах ему дорога дальняя выпала. И дом, – тут старуха наклонилась к молодой и выдохнула, – казённый дом-то!

      – Ой, не надо, тётя! – подняла заплаканное лицо женщина.

      – Разум у него мутится с винища. Бабы говорили, в Павловке одна своему мужику куриного помёта намешала с водкой. Тот неделю рыгал, посинел весь. Думали – помрёт, а он ожил и бросил пить. Может быть, попробовать, а?…

      В один из дней Орлов был трезв. С утра заявил, что бросает пить. Вот и не пил уже полдня.

      – Серёжку Журавлёва в Афганистане убили. Как же так? – Светланка вопросительно смотрела на мужа.

      – Не выдержат старики. У них и старший там, наверное, уже капитан, ротой командует. Жалко Серёжку и стариков жалко, – выдавил Колька.

      – Как же матери-то дальше жить? – заговорила тётка, чистившая на ужин картошку. Глаза у неё увлажнились, и голос неожиданно задрожал. – А бабы говорят – пять тыщ Журавлёвым военный министр отвалит. Да деньги разве заменят сына?

      – Ты, тётка, наслушаешься бредней и носишься с ними. Подумай, старая, что говоришь-то? – Колька вскочил с табурета и, пнув дверь, вышел вон из дома.

      Поднимая сапогами пыль, Орлов, злой и ожесточённый, шёл в совхозные мастерские, где ремонтировал трактор, но его окликнули мужики, стоявшие у магазина.

      Он остановился, задумал на минуту и подошёл к ним…»