Морфология праздника. Сборник статей
rel="nofollow" href="#n31" type="note">[31]. Эта живая система не выработала собственной аутентичной теории, она, надо полагать, и не нуждалась в целостном самоописании, в саморефлексии и в дополнительном самоутверждении. Даже рассказы носителей традиции оказываются лишь материалом для выстроенной исследователем картины – полнота представлений опытной хороводницы или свадебной песняхорки не может уместиться в рассказе, она во всей ее жизни и в личном, индивидуальном опыте. Значит, вопрос заключается прежде всего в том, из какой посылки строить общую картину фольклора.
Опираясь на представления о фольклоре как процессе и его бытии как особенной жизни, сопоставимой с жизнью языка, попробуем выстроить наши рассуждения в виде стадиально-иерархической классификации. Уточним, что при таком подходе классификация не должна рассматриваться только как способ того или иного упорядочивания материала, его систематизации. Она должна стать одним из важнейших орудий исследования фольклора как целостной, живой и действенной системы. Конечно, мы вынуждены входить в плоть традиционного фольклора со своим современным сознанием, памятью, навыками, сложившимися вне его, в других системах. Но выбора у нас нет – мы должны войти в систему языка фольклора. Потому что только тогда его собственная история начнет приобретать определенные очертания; только тогда может становиться доступной внутренняя, собственная жизнь фольклора, соотносимая с неоднозначным, разнонаправленным, медлительным, но все же ощутимым движением музыкального мышления, запечатленным его многообразными формами. Крупные разделы классификации должны быть осознаны как вехи исторического развития русского музыкального фольклора. И как ступени нашего пути к нему и к его постижению.
Не затрагиваем сейчас историю вопроса и существующие опыты классификаций всего русского фольклора (В. Я. Пропп, В. Е. Гусев, В.Н. Аникин и др.) – думаем, что такая сквозная классификация в принципе едва ли возможна. Точно также не будем касаться истории многочисленных обсуждений этой проблемы в этномузыковедении. Остановимся только на немногих ключевых категориях и понятиях нашего подхода, чтобы обозначить некоторые ориентиры в этой сложной и достаточно запутанной проблеме.
Итак, за исходную позицию принимается предложение Е. В. Гиппиуса делить весь русский музыкальный фольклор на два рода – обрядовый фольклор и необрядовый фольклор. Следующие уровни классификации – виды и жанры музыкального фольклора.
Вид – стадиально-историческая категория, по сумме важнейших признаков объединяющая некоторую совокупность музыкально-песенных жанров. Например: вид – песенно-повествовательный фольклор (эпос в широком значении); образующие его жанры – былины, духовные стихи, скоморошины, баллады, исторические песни. В классификационном плане можно сказать, что вид образует определенная система жанров. В историко-процессуальном плане – вид развертывается во времени и пространстве,