Энциклопедия шаманской мудрости. Павел Берснев
создано тело, подобно огню – оно питается топливом и расходует энергию («улетучивается с дымом»). Кажется, что форма его постоянна, однако состав обновляется каждое мгновение. В этом смысле наши тела подобны реке, которая с виду кажется постоянной, но воды ее обновляются и никогда не остаются на прежнем месте. В этом процессе трансформации мы умираем и рождаемся каждое мгновение. И это не должно нас пугать. Суть жизни в вечных превращениях, в которых проявляется поток энергии во всевозможных формах, динамический баланс противоположностей и космическая гармония, или, как сказали бы в Китае, путь дао[38]. Китайская мудрость гласит, что бесконечное становление элементов жизни (относительная реальность, мир явлений – ши) покоится в безмерном пребывании трансцендентного Абсолюта (Абсолютный Принцип ли). Единство Абсолюта и относительно-феноменального – источник гармонии перемен и покоя – может быть явлен через разные метафоры. Пожалуй, лучше всего мудрость Великой Игры-Танца Жизни и Смерти на лоне Пустоты-Полноты, где жизнь и смерть составляют неразрывное единство, была выражена древним китайским мудрецом Чжуан-цзы. Он хорошо понимал, что с позиции ограниченного сознания («гриба однодневки») весь процесс жизни (пусть даже в пределах годового цикла) кажется непонятным и даже пугающим.
«Малому знанию далеко до большого. За короткую жизнь не узнать того, что за долгую. Как постичь, что это истина? Утреннему Чудесному грибу <однодневке> неведомо, что после ночи настанет рассвет, пятнистой цикаде неведомо, что бывают и весна и осень. Таковы [знания] краткой жизни.
Мы подружились бы с тем, кто способен считать небытие – головой, жизнь – позвоночником, а смерть – хвостом; с тем, кто понимает, что рождение и смерть, существование и гибель составляют единое целое.
Ведь для обретения [жизни] наступает [свое] время, а [ее] утрата следует [за ее ходом]. Если довольствоваться [своим] временем и во всем [за процессом] следовать, [к тебе] не будут иметь доступа ни горе, ни радость. Древние и называли это освобождением от уз»[39].
В своих работах по даосизму Е. А. Торчинов неоднократно обращал внимание на то, что, согласно даосскому видению, не существует жестких границ между явлениями природы и жизни в целом. В этом мире дух-сознание и материя соотносятся, как вода и пар: дух есть лишь истонченное вещество, а вещество – сконденсированный дух. И в этом аспекте даосизм очень близок воззрениям Гераклита Эфесского, постоянно указывавшего на непрекращающееся взаимопревращение всех вещей и явлений в природе. Все наполнено жизнью, все полно душ и божеств, а все сущее сложено из динамического равновесия противоположностей.
«Смерть и жизнь – они уход и возвращение: откуда мне знать – быть мертвым здесь не означает ли быть живым там?»[40]
Как писал М. Элиаде, «совершенное знание – это только знание экстатическое, поскольку оно не содержит в себе дуализма бытия. Исходя из этого, Чжуан-цзы
Мудрецы Китая. Ян Чжу. Лецзы. Чжуан-цзы / Пер. с кит. СПб., 1994. С. 123.