Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников. Марк Уральский
богу, который «нисколько не лучше и даже хуже безбожного человека». В идейно-теоретическом плане такого рода гуманизм, в конечном счёте, приводит к ницшеанству и марксизму, в социально-политическом – к бесчеловечным тоталитарным режимам. По мере создания Нового Человека в нацистской Германии и коммунистической России, реальный человек, теряя свою личную индивидуальность, приносился в жертву нации и классу, идеям могущества и общего блага.
В противовес коллективистическим иллюзиям русских марксистов, приводящих к «объективизации» отдельной личности, он выдвигает тезис о том, что:
Наиболее трудно защищать и утверждать человечность в жизни общества. Между тем как человечность есть основа должного, желанного общества. Мы должны бороться за новое общество, которое признает высшей ценностью человека, а не государство, общество, нацию. Наиболее замечательные и творческие люди выступают не группами, а индивидуально, но индивидуально связаны с глубиной народной жизни. Наиболее творческие индивидуальности прорываются через порабощающий круг объективации к подлинному существованию. Пределом объективации было бы превращение человека в муравья и общества в муравейник. Объективация покоится на законе и норме, не знает тайны индивидуального. Если бы существовал только закон, то жизнь человека стала бы невыносимой. Должна существовать и сфера внезаконная, сфера неповторимо индивидуальная. Но склонность человека к объективации с трудом преодолима, на ней покоились все царства в мире, на ней покоились все языческие религии, связанные с племенем и государством-городом. Человечность противостоит объективации. Человечность есть не социализация, а спиритуализация человеческой жизни. Социальный вопрос есть вопрос человечности. Мировая и социальная среда не только влияет на человека, но она и проецируется человеком изнутри. Из глубины идет выразительность, экспрессивность, и она определяет и общность, общение людей. Человек прежде всего должен быть свободен, и это гораздо глубже, чем право человека на свободу. Из рабских душ нельзя создать свободного общества. Общество само по себе не может сделать человека свободным, человек должен сделать свободным общество, потому что он свободное духовное существо [БЕРДЯЕВ (I). С.317–318]. <…>
Иногда говорят о том, что должен появиться новый человек. Это христианская терминоло-гия. Христианство было извещением о явлении нового Адама, о победе над ветхим Адамом. Человек должен вечно делаться новым, т. е. осуществлять полноту своей человечности. Нет совершенно неизменной человеческой природы, как это представлял себе Аристотель, св. Фома Аквинат, Кант, хотя и по-иному, как это представляет себе теология в господствующих формах и вместе с ней многие философы рационалистического типа. Человек меняётся, он прогрессирует и регрессирует, сознание его расширяется и углубляется, но также суживается и выбрасывается на поверхность. И возможны еще более глубокие изменения человеческого сознания,