Обрывки. Вячеслав Михайлович Ренью
на своих женщин и приятным баритоном предложил:
– Достаточно, молодой человек. Переходите к следующему вопросу.
Легко сказать!
– Может ещё немного? – Заискивающе предложил Андрей.
– Достаточно! Достаточно! Мы видим, что Вы хорошо знаете, данный вопрос.
Ну, что тут поделаешь?! Вначале робко, сбиваясь и путая слоги, потом все увереннее:
– В своем долкаде. Извиняюсь…, докладе…. «Великий Октябрь и прогресс человечества», генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета…, Председатель Совета Обороны…, Верховный Главнокомандующий…, Маршал Советского Союза Леонид Ильич Брежнев сказал, …что великий октябрь есть прогресс человечества в целом, и …советского человечества в частности.
Дальше, должно было придти вдохновение. Вдохновение задерживалось. Язык стал ватным и громадным. Андрей залепетал о том, как октябрь открыл дорогу прогрессу, а в голову все лезло ни к селу, ни к городу: «Брови черные! Густые…!» Господа декабристы! Ну, вот на кой Вы разбудили Герцена?
Безобразники! Впрочем, мысль интересная. И он продолжал о том, как октябрь разбудил прогресс, поднял, подтолкнул, инициировал и расширил его. На этом набор синонимов и похожих по смыслу слов иссяк. Пришлось взять временную паузу. Раскрыть приемной комиссии глаза на то, что «октябрь был вовсе не тем за кого себя выдавал, а на самом деле…, как потом выяснилось, он был ноябрем. По новому стилю». Пока заливал про календарь, в голову пришли умные мысли из программы «Время» о бурном прогрессе в области отечественных наукоемких технологий. Как водится, ввернул про «железного коня»…, про умные машины на службе у народного хозяйства…, про кибернетику…, а так же про космические корабли, которые бороздят…. Куда ж без них то?!
Лица членов комиссии вытянулись и посерели, глаза уткнулись в пол. Осознали, видимо все глубины прогресса. А тут ещё Андрей подлил масла в огонь. Исчерпав познания в области реального прогресса отечественной науки и техники, он не придумал ничего лучшего, чем заявить что, в конце концов, октябрь подарил миру лампочку Ильича.
Председатель аж подскочил на стуле, брови его взлетели до потолка, в глазах засверкал ядовито-зеленый блеск с искорками сумасшедшинки.
– А ещё почту и телефон, – услужливо подсказал он.
– Ну да! – послушно согласился Андрей. – Почту, телефон и телеграф…. И ещё это…радио,… изобрел.
– Кто?! Октябрь? – удивился председатель.
– Да нет. Попов.
А голову предательски точит мысль-заноза: «Нет колготок, нет конфет…»
– Попов, – упрямо повторил Андрей. – Но страшно далеки они были от народа, а потому никак не могли донести до него свои изобретения…. А Октябрь, …это… как его…, смог….
– Андрей! Андрей!? – тяжело дыша, отец догнал его на улице.
– Ты где был?
– В холле стоял. Тебя ожидал. Ты проскочил мимо меня, даже не заметив. А я кричу: «Андрей!» «Андрей!», … еле догнал вот. Как дела? Что