Обрывки. Вячеслав Михайлович Ренью
в носу.
Классно было бы запихнуть её неожиданно в кабинет директора! Директор её, непременно, наказал бы за такое безобразие! Ага! А она ему выложит, что во всем виноват я! Может незаметно измазать ее чернилами!? Не! Узнают – все равно побьют! Красивый у нее пенал. Спереть что ли? Может на перемене, когда в классе никого не будет разбросать вещи из её портфеля? Стоп! Так ведь на перемене в классе никого не будет!»
Злорадно улыбнувшись, маленький мститель успокоился, а, успокоившись, решил перекусить. Основательно запустил палец в нос, поковырялся, вынул здоровую зеленую «козу» и, не спеша, с аппетитом съел её.
– Фу! Как противно! – громко возмутилась соседка по парте – Елена Анатольевна можно я пересяду от Трухачева?
«А чего такого?» – подумал Трухачев, краснея потому, что двадцать восемь пар глаз одновременно уставились на него. Самое неприятное, что на него с отвращением смотрела эта противная Сашка. Ну, он ей ещё покажет!
На перемене молоденькая учительница начальных классов Елена Анатольевна, построила своих по парам и повела в столовую. В общей суматохе «отряд не заметил, потери бойца».
О! Школьная столовая! Адский рай и райский ад одновременно. Место всеобщего поклонения школьников. Всяк сюда стремится, пусть далеко ни каждый выживет после посещения. Затеряться в этом благословенном месте очень просто. Суета и толкотня способствуют этому.
– Дети! Чья порция? Кого не хватает за столами? – заволновалась учительница, когда завтрак подходил к концу – Трухачев! Ты где ходишь?! Быстро за стол.
Школьный завтрак – дело святое. Тут не скомандуешь: «Рота подъем! Выходи строиться в противогазах!» Ждали отстающих. На урок шли тоже организованно, но толпой. И каждый входящий в класс останавливался у доски в немом восторге. Каждый считал своим долгом хохотнуть и обернуться назад, словно в поисках того неведомого адресата кому изображенное художество предназначалось.
А там, нетвердой, но язвительной рукой злопыхателя, была нарисована картина «Татарская княжна поит свою лошадь из унитаза в мужском туалете» Над изображением княжны корявым подчерком было написано «Светка». Ну а лошадь явно писалась с её подружки Сашки. Тут даже и подписывать не стоило. Достаточно посмотреть на гриву. Вылитая Сашкина коса.
Последним вошел Трухачев. Физиономия его сияла радостным нетерпением. Вошел и тут же получил с двух сторон по затрещине. Да так что из носа брызнула кровь.
– Девочки! – изумилась Елена Анатольевна. – Как можно?! Вы что? Девочкам драться не пристало…. Не плачь Виталик…. Иди, умойся и возвращайся в класс. Гончарова и Одуванчикова дневники на стол.
– А чего он! – возмутилась Светка. Саша промолчала. Первый гнев прошел, ей стало стыдно.
Вечером Сашка бродила за матерью как собачонка на поводке: из комнаты в кухню, из кухни в комнату и снова на кухню. Ей было очень любопытно, как мама отреагирует на пространное, грозное замечание в дневнике написанное тревожными красными чернилами. Ей было любопытно