Переливы тёмно-фиолетовой души. Нина Лун
уши
Неожиданно. Но он молча несёт меня, а я, сжавшись в его руках, наконец, обращаю внимание на окружающий мир: на мосту ни души, что очень странно. Жаль, что я не чувствую его правую руку полностью – основная часть прижимает мой рюкзак из подобия коричневой кожи. И я почему-то боюсь дотронуться до столь привлекательного и не совсем реального человека и сцепляю ладони вместе и держу их на животе.
– Почему ты не звала на помощь? – наконец-то я слышу его голос – мягкий и раздражённый.
– Потому что думала, что никто не придёт.
Прозвучало как-то жалко.
Снова молчание.
– Куда ты меня несёшь?
– В твой дом.
Но его слова имели примерно такое звучание: «Зачем ты задаёшь вопрос, ответ которого очевиден».
– Нет-нет, ты что! Я сама! – Я нехотя, но собираюсь выпрыгнуть из сильных рук.
– А что не так? – Но в ответ на мои рывки, крепче прижимает меня к себе.
– Ну, если увидят, что меня принёс домой какой-то парень, то…
– Что? – похоже, он действительно не понимает всю комичность ситуации.
– Ничего. Это ведь ты забрал крем и рисунок? – Ловко увожу тему в другую сторону.
– Крем я верну, тебе он точно пригодится. – Опять он насмехается надо мной, но и не отрицает, что это его рук дело, значит, и принёс баночку тоже он.
– Но что насчёт рисунка?
– Зачем он тебе? – он переводит свой прямой взгляд на меня, прищурив глаза.
– Это довольно хорошая работа. – Как можно отстранённее и деловым тоном вру я.
– Да, хорошая, – его тонкие губы вытягиваются в самодовольной ухмылке.
Ладно, я спалилась, но ведь практика по лжи началась у меня совсем недавно.
– Так ты вернёшь его мне?
– А что если я предложу тебе вместо нарисованных глаз – настоящие?
– Что… что ты имеешь в виду?
Главное не выдавать свою реакцию, но бьющееся в десять раз быстрее сердце подставляет меня. Безусловно, он почувствовал стук, ведь я так близко к нему.
– Увидев со стороны, как обращались с тобой эти уроды, я понял, что вёл себя не лучшим образом, и теперь я должен извиниться за свои действия. – Я не могу сказать ничего в ответ, я вдруг растеряла все слова. – Понимаю. Ты должна ненавидеть меня после того, что я сделал.
Ненавидеть? Да, точно, ненавидеть! И я зачем-то свожу брови к переносице.
Он останавливается и опускает меня на скамейку. О, мы уже в парке! Он садиться рядом, но соблюдая дистанцию.
– Могу я загладить свою вину? – Он пронизывающе смотрит, и в его плодоядном взгляде мелькают светлые и тёмные вспышки, словно борясь друг с другом.
Я в опьяняющем оцепенении, ничего не могу сказать в ответ. Он берёт мою правую руку и закатывает рукав, а сердце стучит всё сильнее от каждого его прикосновения.
– Почему ты не снимаешь бинт? – Он явно удивлён.
– Я не хочу, чтобы рана заживала.
Он изумлённо смотрит на меня, округлив,