Хозяйка Дома Риверсов. Филиппа Грегори
вооруженный эскорт – десять человек впереди, десять позади. Мы проезжали по улицам Парижа, стараясь не смотреть на нищих, умиравших от голода в сточных канавах или с мольбой протягивавших к нам руки. Нищета в городе царила поистине ужасающая, а все труды крестьян из окрестных деревень пропадали даром – из-за того, что творилось на дорогах, они не могли доставить выращенные ими продукты на рынок, к тому же посевы у них в полях постоянно вытаптывала то одна армия, то другая. Да и многие мужчины, покидая родную деревню, предпочитали прятаться в лесах, опасаясь, что их либо заберут в армию, либо повесят как предателей, и получалось, что в полях трудились в основном женщины. Цена хлеба в столице была немыслимо высока, обычным людям не по карману, да и работы там никакой не было, разве что податься в солдаты, однако в английской армии выплату жалованья всегда сильно задерживали. Вудвилл велел нашему маленькому отряду на улицах не зевать, скакать легким галопом, и не только из-за нищих попрошаек – гораздо больше он боялся, что я подхвачу там какую-нибудь заразу. Ведь моя предшественница, герцогиня Анна, умерла от неведомой лихорадки, посетив одну из парижских больниц, и теперь герцог требовал, чтобы я ни с кем на улицах даже не общалась. Вот Вудвилл и гнал коней, пока мы не оказывались за городскими воротами, после чего наш путь лежал уже среди бывших садов, огородов и некогда тщательно возделываемых плодородных полей между городскими стенами и рекой. Через некоторое время Вудвилл давал вооруженной охране команду остановиться, спешиться и ждать нас, и мы с ним вдвоем отправлялись на неторопливую прогулку по берегу Сены; мы ехали рядышком по буксирной тропе, слушая мирное журчание воды, и со стороны вполне могли показаться супругами, решившими покататься верхом.
Болтали мы о всяких пустяках. Кроме того, Вудвилл учил меня правильно сидеть в седле, демонстрировал, как нужно выпрямляться и подбирать поводья, чтобы лошадь подняла голову и выровняла шаг. Мерри оказалась самой замечательной лошадкой из всех, какие только мне попадались. Вудвилл показывал мне также, как вести себя во время кавалерийской атаки – низко пригнувшись к шее коня, он уносился вперед по тропе и с громким топотом возвращался обратно, в самый последний момент резко натягивая поводья, и моя Мерри испуганно шарахалась и приплясывала на месте. Под его присмотром я тренировалась брать барьер, для чего он клал ветку поперек заброшенной тропы и постепенно делал препятствие все выше и выше, поскольку и я все более уверенно держалась в седле. Он учил меня тем же упражнениям, каким и его когда-то в Англии учил отец на узких дорожках между живыми изгородями; эти упражнения отлично помогали свыкнуться с седлом и ничего не бояться. Я ездила по-всякому: и сидя боком, как обычно ездят женщины на седельной подушке; и лежа на спине поперек лошади, когда седло оказывается под поясницей, а лошадь бежит неторопливой рысцой; и держась прямо и по очереди поднимая вверх руки; и низко склоняясь с седла и одной рукой доставая стремя – в общем, под руководством Ричарда я выполняла все то, что приучает лошадь всегда двигаться ровно и спокойно, как бы ни вел себя наездник и что бы ни происходило