Поворот. Д. Орман

      Последняя встреча с раххэ закончилась яростным безумием, сгоревшим становищем и метко брошенным копьем, насквозь прошившим мое плечо, лишь потому, что я дал волю самому сокрушительному из чувств: ненависти. Стало быть, недостаточно сильны преграды в численности и в оружии для того, кто преисполнен желания, не бессильного, но остро заточенного стремления отомстить. Я, не задумываясь, успел спалить бы и самих ублюдков, а не только их жилища, если бы один из них не оказался столь меток в ту злосчастную ночь, и лицо Ванды, снимавшей меня с лошади, мне уже не забыть. Еще три дня мы плутали по лесу пока я вконец не обессилил. Я так и не сказал ей, что явившись ночью в становище, я обнаружил мою Этери, дивную Этери, которая ушла от меня пять лет назад, – посреди поляны, привязанную к столбу, безропотно мертвую. Пусть мнится ей, будто Ренеди Ривенхарт лишился разума из-за неприличной прихоти снять своей кольцо с пальца погибшей женщины.

      Ох, как Ванда бранила меня после этого. Мы были едва знакомы, от силы неделю. Я заплатил за ее лошадь, потому как ей не хватало денег на то, чтобы уехать из Роста, и, безусловно, ей не по душе была моя фамильярная уверенность в том, что деваться некуда и все же придется ехать с незнакомцем. Она спросила мое имя, но не поверила, когда услышала.

      «Ривенхарт? Врешь! Не может быть! Что же ты делаешь в такой глуши, Принц-из-Сказки? Да еще и с малознакомой провинциальной девицей. Нет-нет…»

      Не веришь мне? А кто тогда?

      «Не-а! Я так думаю, – и она смешно наморщила носик, примостившись на бревне рядом со мной и хитро улыбаясь, – ты видел его, может быть, пару раз видел, как он держится, говорит и вообще ведет себя, а теперь разыгрываешь эту комедию, пытаясь произвести впечатление! Да еще и даму не самую искушенную для этого выбрал. А может быть, ты его даже и не видел! Я, например, ни разу его не видела, даже на портрете.…Ну-ка, признавайся! Так или не так?»

      Во-первых, я не Принц-из-Сказки. Братец Хол – возможно, его действительно можно было бы назвать принцем, если бы они существовали. Я первый конселор Варлейна, и, выражаясь твоим простым языком, вкалываю в этой глуши как проклятый. Но, не смотря на это, по этикету ты все же должна говорить мне «Вы» и не сидеть в моем присутствии. И уж точно не пытаться указать, будто я лгу.

      Я выдал все это шутливым тоном, принимая ее игру, и она расхохоталась в ответ

      «Но ведь не докажешь ни за что!»

      Тогда я достал гербовый перстень и вложил в ее маленькую ладонь, к которой прилипли хвоинки. Она тотчас перестала смеяться.

      Все еще не веришь мне?

      Вот, гляди, дипломатический паспорт.

      Девушка ахнула, ухватив ртом воздух, покраснела будто уголек, и вскочила, явно не представляя, что же ей теперь сказать