Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Окаянный. Антон Текшин
в моей шкуре. Меня вообще всегда бесили недалёкие личности, не умеющие делать очевидных выводов. И если в кино и литературе им это ещё можно простить, то в реальной жизни…
– Причем здесь туман?
– Сквозь него мы все сюда проваливаемся, но как и почему это происходит – никто не знает, – пожал плечами Декан и направился к выходу. – Большинство людей в первые же сутки-другие превращаются в кровожадных упырей, но единицы как мы – имеют иммунитет. Упыри отъедаются на трупах и растут, выжившие охотятся на них ради лекарства. Да, того самого, которое ты только что выпил. Мы все вынуждены регулярно его употреблять, чтобы не умереть. Оно не только ускоряет регенерацию, но и помогает нам остаться в сознании.
– Я так понимаю, ты по лекциям соскучился, – нетерпеливо вклинился в повествование Ломоть. – Но мы и так опаздываем.
– Ты прав, разговоры потом, – мужчина спрыгнул с подножки и обернулся ко мне. – Полоз, слушай внимательно. Через несколько часов мы вернёмся, к этому времени тебе должно полегчать настолько, чтобы самостоятельно передвигаться. Оставайся в салоне, здесь тебе ничего не угрожает – запах твари, которую мы убили, отпугивает большинство местных обитателей, кто послабей.
– А что на счёт самой машины? – спросил я на всякий случай, ибо ещё не до конца уверовал в целебную силу выпитой бадяги. – Она вроде должна быть на ходу.
Что будет, если к их приходу я всё же не смогу уверенно ходить? Бросят ли меня здесь, или пристрелят как опасного свидетеля?
– Куда мы идем, дороги точно нет, а насчёт обратного пути… – задумчиво протянул Декан.
– Ключи я нашёл, – вставил Ломоть, видимо, тоже не горевший желанием пилить на своих двоих.
– Решим, когда вернёмся. А ты отдыхай, лекарство должно скоро подействовать. Постарайся уснуть, так выздоровление скорей пойдёт.
Браконьеры, или кто они там были на самом деле, скрылись из виду. Ещё какое-то время я слышал их шаги, после чего снова остался на дороге один, но в куда лучшем настроении, чем накануне. От мыслей и вопросов бурлила многострадальная голова, радостно бухало сердце в груди. Я буду жить! Где, и как долго, это выясним потом, а пока я просто радовался уже тому, что не доживу последние дни беспомощной грудой костей, обтянутых бледной кожей, гадя под себя и пуская слюни на подушку.
Спустя некоторое время чувство эйфории постепенно улеглось, и внезапно навалилась сонливость, будто я не час назад проснулся, а Новый год всю ночь праздновал. Нужно на боковую, как и советовал Декан – регенерировать, словно в какой-нибудь компьютерной игрушке. Кое-как дотянулся рукой до соседнего сиденья, где по-прежнему лежала модная куртка Ильи, земля ему пухом, которую он впопыхах забыл надеть, перед тем как выскочил оказывать первую помощь сбитому пешеходу. Не плед, конечно, но укрыться можно, благо на улице сейчас по-осеннему тепло.
Спал я на этот раз без сновидений, как после тяжёлого рейда в горы, никакие горящие глаза меня не преследовали. Всегда бы так.
Проснулся уже в лёгких сумерках, отдохнувшим и посвежевшим. Тяжесть в голове практически прошла,