Маленькая страна. Гаэль Фай
стемнело, когда мы подъехали к дому. Папа долго сигналил перед воротами с табличкой “Злая собака. Imbwa Makali”. Наконец ворота открыл хромой садовник, за ним бежала наша бело-рыжая курчавая собачка, лихая помесь мальтийской болонки и крысарика, ни сном ни духом не подозревавшая, что именно к ней относится грозная надпись.
– А где Каликст? – спросил папа, выйдя из машины. – Почему ворота открываешь ты?
– Каликст исчез, хозяин.
Собачка вилась у него под ногами. Она была бесхвостая, поэтому в знак радости виляла всем задом. И вздергивала губу, как будто улыбалась.
– Как это исчез?
– Ушел рано утром и больше не вернется.
– Да в чем дело-то?
– Неприятная история с Каликстом, хозяин. Вчера мы отмечали Новый год. Когда же я заснул, он залез в сарай и украл много разных вещей. Потом исчез. А я обнаружил пропажу.
– Что он украл?
– Тачку, ящик с инструментами, шлифовальную машинку, паяльник, две банки краски…
Садовник все перечислял пропажи, но папа замахал руками и перебил его:
– Ладно, ладно! В понедельник подам иск.
– А еще он украл велосипед месье Габриэля, – успел прибавить садовник.
У меня сердце оборвалось при этом известии. Чтобы Каликс мог сделать такое – как это может быть! Я горько заплакал. От обиды на весь мир.
– Не плачь, Габи, найдется твой велосипед! – утешал меня папа.
5
Вследующее воскресенье, последний день каникул, вернулась из Руанды Ана. Мама привезла ее после обеда. Волосы ее были заплетены в тоненькие косички из очень светлых прядей. Папе не понравилось, слишком вульгарный цвет для маленькой девочки, сказал он. Они с мамой опять поругались, она сразу рванула обратно на своем мотоцикле, я даже не успел поцеловать ее и поздравить с Новым годом. И долго еще стоял на крыльце – был уверен, что она вспомнит про меня и вернется.
Позже зашли близнецы и рассказали, как они провели каникулы у бабушки в деревне:
– Это было ужасно! Там даже нет ванной, мыться приходится голышом во дворе, у всех на виду! Ей-богу!
– Полукровки, как мы, там в диковинку, так деревенские ребята разглядывали нас сквозь забор. И кричали: “Глянь, беложопые!” Обидно же! Бабушка кидалась в них камнями, отгоняла.
– И по ходу дела увидела, что мы необрезанные.
– Знаешь, что такое обрезание?
Я помотал головой.
– Это когда тебе обрезают пипчик.
– Бабушка попросила дядю Состена, чтобы он нас обрезал.
– Мы тоже тогда еще не знали. Поэтому сначала не обратили внимания. Бабушка говорила с дядей на кирунди, мы ничего не понимали, видели только, что она все время показывает пальцем на наши ширинки. Мы почуяли, что они затевают какую-то пакость, и хотели позвонить родителям. Но, говорю же, там деревня, глушь, ни телефонов, ни электричества. А туалет там знаешь какой – просто яма в земле, и над ней постоянно туча мух!