Над обрывом (сборник). Александр Кушнер

      Мемуарист не все расскажет

      И, заманив в былую тьму,

      Легко забудет и замажет

      То, что невыгодно ему.

      Не первый раз про мемуары

      Пишу и думаю о том,

      Какие это злые чары

      С набитым вымыслами ртом.

      Как, разбавляя правду ложью,

      Чужою жизнью завладев,

      Испытывают милость Божью,

      Его терпение и гнев.

      И, Божий суд себе присвоив,

      Размазав слезы по лицу,

      Мерзавцев лепят и героев

      По собственному образцу.

      Смотри, какой хороший мальчик Павел,

      Доверчивый и нежный, – видно сразу.

      Иль живости и прелести добавил

      Ему художник, радуясь заказу?

      И засмеяться может, и заплакать,

      В парадном алом, бархатном кафтане,

      Не косточка военная, а мякоть,

      И будущее прячется в тумане.

      Румяный, кареглазый, яснолицый,

      Зачем ему военная карьера?

      И Фридриха не надо, – поучиться

      Ему бы у Руссо или Вольтера.

      И можно ль не почувствовать печали,

      Хотя все очень празднично и пышно?

      Мы тоже в детстве много обещали,

      А что из нас, сказать по правде, вышло?

      Какая дружба намечалась

      Меж Чичиковым и Маниловым!

      Увы, она не состоялась.

      А как Манилов фантазировал!

      Как угодить старался Чичиков!

      Не получилось крепкой дружбы.

      Один был слишком предприимчивый,

      Другой был слишком благодушный.

      А вспомнил я о них по случаю

      Какой-то пасмурной погоды,

      Но не дождливой, а задумчивой,

      Голубоватые разводы

      На небе. Было что-то милое

      И глуповатое, и мглистость,

      Напоминавшая в Манилове

      Поэтов-сентименталистов.

      И вообще не слишком строго ли

      Мы говорим о персонажах,

      В поэме выведенных Гоголем?

      Он их любил, Ноздрёва даже,

      И я бываю Собакевичем,

      Ах, и Коробочкою тоже.

      И заноситься, право, незачем,

      И жить смешно, и все похожи.

      Дворцовая площадь, сегодня я понял,

      Еще потому мне так нравится, видно,

      Что окаймлена Главным штабом, как поле,

      Дворцом, словно лесом, она самобытна

      И самостоятельна, в ней от природы

      Есть что-то, не только от архитектуры,

      Покатость и выпуклость сельской свободы –

      И стройность и собранность клавиатуры.

      Другими словами, ансамбль, – ведь и ельник

      Имеет в виду повторяемость окон,

      Он геометричен и он не отшельник,

      Как будто расчетливо скроен и соткан,

      И вот в центре города что-то от Суйды,

      От Красниц и Семрино вдруг