Реактивный авантюрист. Книга первая. Обратная случайность. Книга вторая. Реактивный авантюрист. Александр Бедрянец
на Западе и предупреждали, что в СССР их ждут репрессии. Кое-кто остался, но Алексей Коновалов не поверил американцам и вернулся на родину. Домой он не попал, а после недолгих разбирательств вместо санатория был отправлен на уральскую шахту, где работал проходчиком и подорвал здоровье окончательно. И только после смерти Сталина его дело было пересмотрено. Отца признали невиновным и полностью реабилитировали. Лишь после этого он смог приехать домой и увидеть маму. Уверенный во всеобщем вранье, он учил меня не верить в коммунизм, радио и газетам. Много повидавший и испытавший, он имел на то основания. Запомнились его рассуждения, что лучшая смерть в бою от пули в лоб или же заснуть и не проснуться. Именно так он угас однажды ночью, и в четвёртом классе я остался полусиротой. Сестра Нинка, естественно, тоже.
Что касается матери, то она, похоже, никогда и не задумывалась о своём отношении ко мне и считала, что всё в порядке. Родительский долг исполняла исправно – заботилась, кормила, одевала, а всякая лирика не имела значения. Она не была злой и бесчувственной женщиной, просто свою слепую материнскую любовь обратила на сестру мою Нину. Именно её она ублажала и сюсюкала над ней. По большому счёту мне на это было наплевать, если бы не одно но. Мне с детства внушалось, что моя главная обязанность – помогать сестре. И вообще, смысл моей жизни в бескорыстном служении близким родственникам. На этот счёт у меня с самого начала были сильные сомнения, которые переросли в открытый протест. Увы, мои доводы оказались бессильны против этой идеи, крепко засевшей в их головах. По сей день за мою помощь меня никто не благодарит, считая это исполнением долга. А уж если я отказываю, то такое начинается!
Случилось так, что именно мне пришлось ухаживать за умирающей матерью. Сознание у неё было ясное, и мы с ней переговорили о многом. Тогда-то она и рассказала о моём происхождении, и о многом другом. И вопреки всему, даже сознавая своё положение, она день и ночь беспокоилась о Нине и её благополучии. Тут я не выдержал и спросил:
– Почему вы, мама, Нинку любите, а меня нет? Ведь бросается в глаза.
И получил бесхитростный ответ:
– Ты, Родион, самостоятельный и умный. Сам всего добьёшься в жизни и не пропадёшь, а Нина глупенькая, ей помогать надо.
Вот так вот. Получается, что если существует слепая материнская любовь, то также существует слепое материнское отсутствие любви. Да к тому же ещё и глухое.
Тут Вера Максимовна почувствовала себя в своей стихии и спросила:
– Скажите, Родион Алексеевич, вы со всеми своими родственниками в таких холодных отношениях? Или есть исключения?
– Ну, если честно, то исключения есть. Бабушка Фрося любила меня, но как-то сурово. Она не была сентиментальна по природе. А вот бабушка Анфиса была ласкова ко мне сверх нормы. Ещё есть у меня тётушка Лена, младшая материна сестра. Могу сказать, что она моя любимая тётя. Видимся мы нечасто, живёт она далеко, в другом городе, но всякий раз при встрече обнимает меня, целует, гладит по голове как маленького и, похоже, не замечает,