Из жизни лис. Александр Валерьевич Тихорецкий
с ним связываться!».
Стефан усмехнулся.
– Когда я рисовал. Я же попросил рассказать о себе, вот вы и рассказали.
– И я тоже? – Аня почувствовала, как сердце ухнуло в бездну – Господи! что она успела ему наговорить? Ведь, если Тонька рассказала про себя такое, тогда о чем могла наболтать она сама?
Стефан улыбнулся, пожал плечами.
– Милые леди, все, что я услышал сегодня от вас, навсегда останется только со мной. Никто и никогда не узнает ничего из того, что здесь прозвучало, клянусь вам. Хотя я невольно записал все это, но эта информация защищена самым надежным кодом из всех, которые были когда-либо придуманы. Взломать его под силу лишь только вам самим, мне и Богу.
Не сговариваясь, подружки переглянулись, вздохнули. Тонька хмуро спросила:
– И куда ты все это записал?
Стефан показал им этюд.
– Вот сюда, – его улыбка была яркой, обезоруживающей – восклицательный знак в конце предложения.
За всю дорогу они перекинулись лишь несколькими фразами. Молча стояли на остановке в ожидании автобуса, так же молча ехали, трясясь в нем, душном и полном тяжелых после работы мужских и женских тел. Не говорили ничего и сейчас, шагая рядом, касаясь локтями, угадывая краешками взглядов друг дружку, – пугливо-растерянно, подавленно-стыдливо, – подруги, жертвы, соучастницы. И думали о Стефане. Конечно, о нем – Аня могла поклясться, что мысли Тоньки тоже заняты им. А чему удивляться? Такого, как сегодня, не происходило в их жизни никогда.
Что с ними было? Сеанс гипноза? Но не было перед этим ни вращающегося колеса, ни маятника, ни обратного отсчета, – они бы запомнили. А что тогда было? Ведь что-то же с ними, все-таки, произошло! Отчего-то же они выключились почти на четыре часа!
И Стефан этот совсем не похож на гипнотизера! Хотя – не факт: его и художником сначала назвать было трудно, а какой этюд нарисовал! Уж в чем, в чем, а в творчестве она разбирается: картина будто живая, – кажется, просто замерло все на секунду, тронь только пальцем, и оживет. Задрожит листва на деревьях, побежит река, сорвется, припустит за большим ярким мячом карапуз на набережной. Так что, сомневаться в том, что Стефан настоящий художник, не приходилось.
И с документами у него тоже все в порядке: несмотря на Анино смущение, бдительная Тонька проверила-таки его паспорт. Другой бы оскорбился, полез в амбицию, а Стефан – ничего, только улыбнулся и тут же угостил историей о своих странствиях. Где он только не побывал! Голова еще больше закружилась, когда он начал перечислять города, знакомые только по учебникам географии или журналам мод: Париж, Берлин, Гавана, Кейптаун, Монтевидео, Марракеш, Токио, Рио-де-Жанейро, Касабланка… Терпким ветром путешествий и приключений веяло от этих топонимов, и сразу представлялся ослепительно белый громадный океанский лайнер, водная гладь во все стороны, крики чаек…
И, все-таки, что же так на них подействовало? Может, он подсыпал им что-то? Да нет, когда? Да и заметили бы они, уж Тонька – так точно!