Цепь событий. Мария Ватутина

      Баю-баюшки-баю,

      Белу голову твою

      Я руками обовью,

      так.

      Не ложися на краю,

      Не ложися на краю,

      На краю – мрак.

      Баю-баю-баюшок,

      Напишу тебе стишок.

      Спи от смерти за вершок,

      жив.

      По земле идет слушок,

      Бог, как юный пастушок,

      лжив.

      Не ложися на бочок.

      Придет серенький волчок,

      Ангел смерти, червячок,

      Тлен.

      Я, молочная – молчок.

      Я – спасенье, маячок,

      Плен.

      Баю-баю, баю-бай.

      Никогда не засыпай,

      страшной лаской осыпай.

      Ох!

      А оступишься за край —

      Принимай тебя твой рай,

      А в раю Бог.

      Закрывай свои глаза,

      Образы и образа

      Затуманятся и за-

      мрут.

      А что высохла лоза,

      Выгорела бирюза —

      Врут.

      Баю-баю, сладко спи.

      Белых ангелов лепи,

      Лепечи, не торопи

      Кровь.

      Смерч промчится по степи,

      Ты его перетерпи

      Вновь.

      Чудес не будет в этот раз, не будет никогда.

      А если не родится Спас – не вспыхнет и звезда.

      Брат иорданскою водой чело не остудит.

      Но будет белый снег зимой, и мать дитя родит.

      Все чудеса прошли давно, не в наш случившись век.

      В вертепах пусто и темно, в пустынях – белый снег.

      Полно угрюмых женских тел в автобусных телах.

      Но мир устроен, как хотел Господь или Аллах.

      … В рассветной мгле фонарный свет, а в свете снег

                                                                                       стеной.

      О Господи, тебя ведь нет, не говори со мной!

      Движеньем странным в снежном сне меня не настигай,

      Постой, не подходи ко мне, дыханьем не пугай.

      Мы так обвыклись без чудес, мы перестали ждать.

      У нас такой банкует бес, тебе не передать.

      Нас подготовили уже, к тому, что в этот раз —

      Мы на последнем рубеже. Не приходи сейчас.

      Не появляйся! Не смотри! Не надо, отвернись!

      Мы умираем изнутри, проваливаясь ввысь.

      Вон едут женщины гуртом без света и надежд.

      Но (показалось или нет?) из норковых одежд

      Слегка мерцает темнота усталого чела,

      Как будто при смерти мечта, но вся не умерла.

      Ох, ты, горе-горькое – умора,

      Не с кем слова молвить, ё-моё.

      Я хочу собаку лабрадора,

      Чтоб на шее виснуть у нее.

      Чтобы говорить с ней без умолку,

      Целовать в лицо, чесать бока,

      Класть ладонь на бежевую холку,

      …Безмятежно глядя в облака.

      Я, во всем бы ей бы потакая,

      Не боялась тяжких лет и зим.

      У моих