Верлибры. Вениамин Блаженный

      Отдаешь свои волосы парикмахеру,

      Отдаешь глаза – постыдным зрелищам,

      Нос – скверным запахам,

      Рот – дрянной пище, —

      Отдаешь свое детство попечительству идиотов,

      Лучшие часы отрочества – грязной казарме школы,

      Отдаешь юность – спорам с прорвой микроцефалов,

      И любовь – благородную любовь – женщине, мечтающей…

      о следующем,

      Отдаешь свою зрелость службе – этому серому чудовищу

      с тусклыми глазами и механически закрывающимся ртом —

      И гаснут глаза твои,

      Седеют волосы,

      Изощренный нос принимает форму дремлющего извозчика,

      Грубеет рот,

      И душу (печальницу-душу) погружаешь в омут будней —

      Тьфу ты, черт, я, кажется, отдал всю свою жизнь?!.

      Годы,

      Разукрашенные игрушки, —

      Красный цвет (счастливый год),

                      черный цвет (несчастный год),

      У Христа за пазухой…

      Люди – дети: любят Бога – и просят игрушек…

      – Дай мне кораблик смерти

      Белый! —

      Когда я думаю о самоубийстве

                                       и засовываю

      в карман револьвер —

      Изо рта высовывается

                                   строчка прощальной грусти, —

                 длинная до неприличия…

                 Хочется спешно ее проглотить —

      И жить дальше.

      Притащить радость

      Старому развратнику горя,

      Притащить ее за руку,

      Упирающуюся девчонку, —

      И швырнуть

      На матрац с клопами.

                Функции половых органов общеизвестны.

      Но глаза твои,

                         высеченные из мрамора грусти…

      (Покраснеть за нормально функционирующий половой орган.)

      Я видел Смерть.

      Я строил башню.

      Смерть прошла сквозь башню, и меня, и мир, ничего не заметив.

      Чресла мои не бесплодны,

      Орган любви работает безотказно,

      Работает, – пишу я,

      Ибо утолить женщину – это тоже работа,

      Приятная, грубая, божественная работа,

      Мужчина и женщина принимают в ней равное участие,

      – Ни с кем не сравнимая Анна принималась за работу

                                            с ни с чем не сравнимым азартом,

      За тысячу верст чуяла она мое хотенье,

      Сбрасывала юбку, быстро ложилась

      Ибо она хотела.

      «Я хочу!» – говорила Анна,

      Птицы щебетали за окном: Анна хочет!

      Ветки говорили цветам: Анна хочет!

      Ветер ворошит рябь реки: Анна хочет!

      Всей природе был понятен язык женщины, которая хочет,

      Жеребец покрывал кобылу,

      Кобыла