Сновидение в саду. Лидия Григорьева

      Он снова дал себе зарок,

      да вот стезя влечет…

      Степной горячий ветерок,

      до сердца пропечет.

      Взошел на древние холмы,

      где ждут среди травы

      медоточивые псалмы,

      рычащие, как львы.

      Сухие стебли старых слов

      горят костра посредь,

      ни докопаться до основ,

      коснуться не посметь.

      И он стократно бьет челом,

      и упадает ниц,

      пока вокруг степной псалом

      звенит, как стая птиц.

      От этой истовой мольбы,

      от ночи и до дня,

      вокруг него стоят столбы

      небесного огня.

      Он был бы рад глаза смежить

      да гложет непокой,

      он тщится дух переложить

      силлабовой строкой.

      Благим огнем озарена

      словесная листва,

      взошедши из сего зерна,

      из семени псалма.

      «Не пойду в город богатый.

      Я буду в полях жить,

      Буду век мой коротати,

      где тихо время бежит».4

      Он с веком говорил через губу,

      бил в барабаны и дудел в трубу,

      он мог от горя и большой беды,

      свить в ураган скрипичные лады,

      педаль рояля до упора вжать,

      чтоб тот не смог от ужаса визжать.

      Накинув длиннополое пальто,

      он доезжал до дома на авто,

      ложился на семейную постель,

      а в нем гудели вьюга и метель,

      и в нем простор необжитой зиял

      под тяжестью верблюжьих одеял.

      До утренней он так лежал звезды,

      но вдруг срывалась музыка с узды,

      в нем замысел месился, вызревал!

      Он плохо видел – боле узревал:

      то ль оркестровый пишется пролог,

      то ль падает, как беркут, потолок.

      Как выпустить гармонию из рук,

      когда внутри еще безмолвен звук,

      он сам его пока что не обрел!

      Тут Время упадает как орел,

      когтит аккорды на глазах у всех.

      Аплодисменты. Бешеный успех…

      Поэт в путешествии – разве не суть,

      что долог, опасен и призрачен путь.

      Вот Байрон в Венеции. Пушкин в Крыму.

      Тайком пробираются, по одному.

      Натягивать долго пришлось удила,

      чтоб рысь не догнала и власть не взяла.

      Чтоб душу утишить. Чтоб свет повидать.

      Чтоб в Греции землю крестьянам отдать.

      От крымских степей да в одесский лиман,

      где грезы и слезы, любовь и обман,

      где стансы, романсы, восточный напев,

      где строфы «Онегина» ветер напел.

      Венец