Каменские элегии. Изборник. Юрий Казарин

      Всё больше интонации, тумана,

      всё меньше слов, как осенью – вдвоём,

      как этот подстаканник без стакана:

      уже понятен времени объём.

      Где виден лес, там в озере прореха —

      вернее, в небе, в пазухе его,

      где осень остывает, словно эхо

      грядущего молчанья твоего.

      Шёпотом дождь поёт. Значит, вот-вот зурна

      вступит и замолчит. Кукла больна. Она

      смотрит не из себя, а из земли сквозь нас

      в бездну, и вновь в себя – не закрывая глаз.

      Пухом земля – земле. Снегом земля – душе.

      Хлеб с золотой ноздрёй весь отражён в ноже.

      Осень сошла с ума. Осень сошла с ума.

      Осень сошла с ума. Значит, уже зима.

      Снег в форме машины едет издалека,

      снег в форме деревьев лесом стоит, пока

      снег в форме мужчины ищет в толпе огня

      и пролетает мимо в форме тебя, меня,

      города и деревни, ветра в моей глуши

      белого – в форме снега – шире живой души, —

      и переходит в поле, где его из-под век

      бездны не проморгает плачущий человек.

      Ты откуда, сигаретный,

      коли губы на замок,

      мимолётный, неконкретный,

      умирающий дымок?

      Только ангел в чистом поле

      жадно курит разве что

      от чужой сердечной боли

      в голубой рукав пальто…

      Поздняя осень. В пейзаже,

      кажется, больше золы,

      чем чернозёма и сажи,

      если не трогать углы.

      Снегом твоим пролетая,

      вижу в прореху крыла:

      кончилась нить золотая —

      белая нитка пошла.

      Упираясь лбом в звезду,

      чувствую, как тесно Богу.

      В валенках на босу ногу

      ночью выйду на дорогу

      и уйду…

      Ты знаешь изначально —

      чем глубже, тем больней:

      не истина печальна,

      а приближенье к ней.

      Не бабочек-снежинок

      междоусобный дым,

      а зренья поединок

      с безумием твоим.

      Ангелы легче снега,

      это с утра бывает.

      Валенок, павший с неба,

      в воздухе застревает.

      В воздухе над державой —

      падает понемногу.

      С левой, а может, с правой —

      он на любую ногу.

      Не на мою, на волчью.

      Взвою – и снег раздую,

      чтобы увидеть ночью

      пяточку