Вишневый сайт. Алексей Остудин
дворник дядя Боря, а Борей
фанерный щит достал из-за угла.
И вылетает снег из фонарей,
как будто раскалённый добела.
Предновогодний кончился аврал.
И занялся дымящийся прилив,
где бомж бухой тепла подворовал,
в кармане подворотни закурив.
Запомнить что ли этот негатив —
Шлепки петард и прочей лабуды,
пропеллер на резинке накрутив,
слетать на Пионерские пруды?
Прошедшее моё – гори огнём,
выращивай графит в карандаше.
Как хорошо, любимая, вдвоём,
но невозможно стало в шалаше.
Предчувствие
Рисуй помадой гаснущей свечи
на зеркале моём узоры Шнитке,
когда луна болтается в ночи,
как пуговица на последней нитке.
Включи электрочайник сгоряча,
быть будто вместе выдумать пора нам —
так алкоголик в поисках ключа,
теряя память, шарит по карманам.
Мне хорошо сегодня, как вдвоём:
ни засухи, ни грозовых агоний.
Погашен, но пока не растворён,
ноябрь горелой спичкой в самогоне.
Шатаются влюблённые взасос —
кто им подстелет маковой соломки?
А я опять, предчувствуя мороз —
не высыпаюсь солью из солонки.
На Юшуте
Ты помнишь укусы осоки,
ночное купание «ню»,
уху на берёзовом соке —
застрявшую в ней головню?
Фонарь, мошкарою залапан,
дрожал погремушкой слепых.
Дышали на ландыши ладан
в купели колец годовых.
На лапнике – тел гуттаперча
бугрилась и падала в темь,
и не было клятвы о вечной.
И не было речи совсем.
Вздыхал в можжевельнике кто-то,
свистел воровски на плоту.
И не было всяких колготок
и вкуса помады во рту.
Перпетуум мобиле
Спотыкаясь на стыках, трамвай дребезжит,
пассажиров невеселы лица.
У тебя на ресницах снежинка лежит
и растаять от счастья боится.
Пробираюсь с трудом мимо шапок и лыж.
В окнах столько овалов надышанно.
Ты одна, моя радость, бровями паришь
и зрачками мерцаешь возвышенно.
В этой жизни облыжной покой твоих глаз
принимаю, как премию Нобеля.
Шестерёнки снежинок вращает для нас
снегопада перпетуум мобиле.
Если честно
Мальки маршируют в колхозном пруду,
им ставит пятёрки карась по труду.
А в поле – бардак, палы-ёлы ,
на тройку справляются пчёлы.
Вот так за любовь мою, сварена тупо,
дымится тарелка с гороховым супом
намёком таким, дескать ты для дел
не создан, прикинулся, выглядел.
Пади на колени, целуй виновато
замызганный пол, словно полы аббата.
Прогоним во двор к сентябрю.
А я – вот