Долгая долина. Джон Стейнбек
нет, что ты! Не хочу я на бои. Вот еще. – Она отвернулась к окну. – Просто выпьем вина, и все. Вина будет достаточно.
Элиза подняла воротник пальто, пряча от мужа слезы – слезы слабой старухи.
Белая перепелка
Стену напротив камина занимало большое мансардное окно, протянувшееся от встроенного в подоконник диванчика почти до самого потолка, – маленькие граненые стекла в свинцовом переплете. Из окна, если сесть на диванчик, открывался вид на сад и на склон холма. В саду, в прохладной тени дубов зеленел газон, и вокруг каждого дерева темнел кружок ухоженной земли, где росли цинерарии всех цветов радуги, от алых до ультрамариновых: бутоны у них были такие крупные, что стебли гнулись под их тяжестью. По краю лужайки выстроились невысокие деревца фуксий. Прямо перед ними блестел неглубокий декоративный прудик: вода в нем была точно вровень с землей по одной весьма веской причине.
Сразу за садиком начинался подъем: склон холма зарос дикой крушиной и ядовитым сумахом, сухой травой и буйным виргинским дубом, – если не обойти дом спереди, казалось, он стоит в дикой глуши, а не на краю города.
Мэри Теллер (а точнее, миссис Гарри Э. Теллер) знала, что и окно, и садик устроены безупречно, и эта уверенность была вполне обоснованной. Не она ли выбрала место для дома и сада? Не она ли тысячу раз видела дом и сад в своих мечтах, когда здесь и в помине ничего не было, и только бурьян шуршал на ветру у подножия холма? Раз уж на то пошло, не она ли целых пять лет приглядывалась к каждому заботливому и чуткому мужчине, раздумывая, подойдет ли он для этого дома и сада? Мэри беспокоило не то, понравится ли ему такой сад. О нет, она ставила вопрос совсем иначе: «Понравится ли саду такой человек?» Ибо сад был ею самой, а замуж надо идти только за того, кто тебе нравится.
Когда она познакомилась с Гарри Теллером, саду он вроде бы приглянулся. Гарри сделал ей предложение и угрюмо дожидался ответа, как вдруг Мэри разразилась пространным описанием их будущего дома с большим мансардным окном, заросшего холма и садика с газоном, дубками и цинерариями.
– Конечно, так все и будет, – немного удивленно, однако без явного интереса ответил он.
– Какая я глупая, правда? – спросила Мэри.
Гарри все еще угрюмо ждал ответа.
– Ну что ты…
Тут Мэри наконец вспомнила о предложении, благосклонно его приняла и позволила Гарри себя поцеловать.
– А еще в саду будет маленький прудик вровень с землей. Знаешь, зачем? На нашем холме живет множество певчих птиц: там и овсянки, и дикие канарейки, и красноплечие дрозды, и, конечно же, воробьи с коноплянками, и огромное множество перепелок! Все они станут прилетать в наш сад, чтобы попить воды.
Мэри была очень хорошенькая. Гарри хотелось зацеловать ее всю, и она разрешила.
– Ах да, и фуксии! – вспомнила она. – Не забудь про фуксии. Они похожи на тропические рождественские елочки, правда? Только надо будет каждый день сгребать с лужайки дубовые листья, не то ее совсем запорошит.
Гарри расхохотался.
– Сумасшедшая стрекоза! У нас еще ни земли, ни дома, ни сада,