Сталин. Цена успеха, феномен пропаганды. Алекс Бертран Громов
грубо обругал ее и угрожал Контрольной комиссией (органом, утверждавшим партийную дисциплину) за то, что она нарушила врачебное предписание».
Но не привыкшая к такому грубому обращению, тем более связанному с деятельностью своего мужа, Крупская через несколько часов написала старому большевику, члену Президиума ЦИК СССР Л. Б. Каменеву следующее послание: «Лев Борисович, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил себе вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю лучше всякого врача, так как знаю, что его волнует, что нет, и во всяком случае лучше Сталина. Я обращаюсь к Вам и к Григорию (Зиновьеву) как более близким товарищам В. И. и прошу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении Контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку. Я тоже живая, и нервы напряжены у меня до крайности».
Позже об этом письме и инциденте с оскорблениями Крупской узнал и Ленин, и 5 марта 1923 года, продиктовав письмо злейшему врагу Сталина Л. Троцкому (попросив его разобраться в проходивших в Грузии событиях и доложить в ЦК), также надиктовал небольшое послание самому Сталину. Оно было помечено грифами «Строго секретно» и «Лично», но при этом копии его отправлены адресатам письма Крупской – Л. Каменеву и Г. Зиновьеву. В тексте ленинского послания было сказано следующее:
Уважаемый т. Сталин!
Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения.
Дальше существует версия, которую позже излагал Л. Троцкий в своих уже заграничных изданиях. Ознакомившись с письмом, Крупская обратилась к тому же Л. Каменеву, сказав: «Владимир только что продиктовал стенографистке письмо Сталину о разрыве с ним всяких отношений. Он бы никогда не пошел на разрыв личных отношений, если б не считал необходимым разгромить Сталина политически». По словам Володичевой, одной из секретарей Ленина, Крупская просила не отправлять это послание Сталину, но выполняя волю вождя мирового пролетариата, Володичева лично передала 7 марта послание Ленина генсеку. Тот прочитал и сразу же продиктовал ей ответ, в котором принес все необходимые (как требовал Ленин) извинения. На кону стояла власть