Смерть всегда рядом. Елена Кутузова
огляделся.
После рамп, освещающих коридор, здесь казалось темно. Как только глаза привыкли, Крис понял, почему: в зале горели только свечи. Вдоль стен, под потолком, у алтаря…
– Это же…
Он не договорил, не в силах сдержать эмоций. В подземелье под небольшой церковью скрывалась еще одна, и по размерам она превосходила некоторые кафедральные соборы!
Скамейки покрывала кружевная резьба. Верх спинок, как и подставки под колени, заботливо обили сафьяном. Трепещущий свет не позволял точно уловить оттенок цвета: то ли бордовый, то ли просто красный, переходящий в пурпур.
Такого же цвета ковер устилал проход, ведущий к распятию. Криса слегка подтолкнули в спину, и он двинулся вперед.
Шаг, другой… Пламя свечей трепетали, рождая игру света на стенах и мебели. Блики от утвари вклинивались в хаос, так что скоро Крис перестал сознавать, наяву это происходит, или он бредит. Но, несмотря на тени, шепот молчал. И никто не смотрел из темных углов, проливая то ли слезы, то ли кровь…
На второй скамейке справа сидела Анна. Её тоже переодели. Вместо футболки и джинсов выдали платье. Нюансы оттенков Крис не различал, ему все равно было, кремовое оно, персиковое или абрикосовое. Или вовсе – бежевое. Но что девушка смотрелась в нем совсем по-другому, признал.
Худоба исчезла, превратившись в стройность. Правда, из-за свечей черты лица заострились, но те же блики придали его выражению мягкость. И покой.
Анна сидела, положив руки на спинку передней скамьи, и словно не замечала ничего. Но стоило Крису оказаться рядом, как карие глаза распахнулись. Девушка смотрела на него в упор.
– Ты уверен? – в глубине взгляда пылало расплавленное золото.
Он не удостоил её ответа. Впереди ждали люди, гораздо более важные, чем сновидица: ректор, два епископа и кардинал. Они пришли ради него, простого семинариста…
Ковер закончился. Едва Крис вступил на камень пола, к сводам взвилась музыка. Орган окончательно смял границы реальности, и, казалось, до вечного блаженства остался всего один шаг.
Голоса священников вплелись в музыку сфер. Ректор встал за левым плечом, оставалось только следовать его подсказкам. Опуститься на колени. Перекреститься. Встать. Снова на колени… Повторить фразу…
Что именно он говорит, Крис не понимал: слишком сильное впечатление произвел ритуал, чтобы переводить с латыни. И не сдержал слезы, когда кардинал прикоснулся ко лбу: столько тепла и любви он не чувствовал с того дня, как…
Закончилось все разом: смолк орган, затихло эхо голосов. Только свечи еще продолжали освещать зал, но уже гасли одна за другой, сгорая дотла.
Колени ныли от долго стояния на голом полу. Крис некоторое время не мог распрямиться. Ректор терпеливо ждал. А потом подвел его к Анне:
– Позволь представить твоего хранителя, сновидица.
– С чего вы взяли, что я хочу видеть его своим хранителем?
– Я бы не хотел работать вместе с этой женщиной…
Они произнесли это одновременно. Ректор посмотрел сначала на неё, потом – не него, и прошипел:
– За мной! Оба!
Подростки,