Розовый бархат. Елена Стриж
в городе. Рассказала, что читает, кто ей нравится. Рассказала про свою кошку, которой в этом году исполнилось уже семь лет и что она уже успела в этом году родить четверо котят. Они говорили еще о многом, но в основном говорила сама Анастасия. Ей было приятно, что ее кто-то слушает.
– Ну вот и все. – Сильвестр Павлович потянулся, его старческая спина выпрямилась и захрустела.
– Можно взглянуть? – нерешительно спросила Анастасия.
– Безусловно можно, ведь я тебя рисовал.
– Меня? – от удивления она чуть было не упала.
– Ага.
Анастасия подбежала и встала за спиной художника. Яркое солнышко бликовало на листе. Она прищурилась. От этого карандашные линии стали тоньше, прозрачнее и воздушнее. Увидела свой образ, свою головку и вздернутый носик, слегка опущенное плечо и гордую спину. Это была действительно она. Никто в жизни ее не рисовал. Вот так просто и все готово, и как похоже.
Девочка крутила головой, пытаясь рассмотреть каждую черточку, каждый штришок. Ничего лишнего, только силуэт и слабая тень. От этого рисунок был просто пронизан воздухом.
– Красиво… – все, что смогла сказала Анастасия. – Очень красиво.
– Ну что вы. Не стоит так хвалить, а то я, как художник, еще и возгоржусь.
Но ему было действительно приятно. Он потирал свои сморщенные ладони, а пальцы крутили огрызок карандаша.
– А это… – только сейчас заметила, что на ее плече платье было немного приспущено. Оно как бы невзначай с него спускалось и тем самым придавало уже совершенно иное настроение.
– А это… – он сказал так, как будто она обратила на какую-то букашку. – Плечо.
– И только? – ей стало даже немного обидно.
– Да, просто плечо. Я продолжил линию шеи. А тут платье. Решил, что не гоже, вот и добавил легкости, – Сильвестр Павлович поднял свою шевелюру и взглянул на нее. – Не надо было?
Анастасия еще раз взглянула на рисунок.
– Нет, вы правы, – она наклонила голову, пытаясь лучше рассмотреть линии – просто не ожидала.
– О!… – он задумчиво посмотрел в потолок. – А что мы вообще ожидаем?
Она пожала плечами.
– Мы не можем жить по писаному, иначе стало бы очень грустно. Представь, что вы знаете, что и когда делать, вам хочется, но не можете совершить рискованный поступок, потому что нельзя, там об этом не написано. Разве так интересно жить? И была ли тогда эта жизнь? …
Ее глазки удивленно посмотрели на него.
– Нет конечно. Мы в праве делать сами то, что желаем, – сделала свое умозаключение Анастасия.
– Не спеши с такими выводами, барышня, – он оперся о подоконник. – Если вы пришли сюда, это не означает только ваше на то желание.
– Почему? Это решила только я.
– Нет, не вы, – казалось, что ему был не интересен этот разговор, – а множество обстоятельств, к которым вы не имеете никакого отношения.
– Как это так?
– Сперва это ваша матушка.
– Но она спала и не знает.
– Да, не знает. Но она вам не поручила никакой работы, и вам