Альманах «Литературная Республика» № 1/2018. Коллектив авторов

      Как зубы, от дождя булыжники знобило,

      После жары сквозь них пила земля,

      Бордюры мостовых в асфальт забились,

      Чтоб не уплыть в зелёные моря.

      Зелёные моря – твои, поэт Борис Корнилов,

      Гремели довоенные дожди,

      И в ливне, как над Балтикой штормило,

      Живым ты брызнул облаком воды.

      Потом… потом и облака горели,

      И рыба сохла в нефтяном огне,

      Ломая дождь, Аманда к Мануэлю

      Бежала. Далеко от нас…. При мне…

      Кровинки были серые дождинки,

      В кулак сжимались тучи над Москвой,

      Катились, словно град, глухие льдинки

      Газетных букв тяжёлою струёй.

      Мы будем поздним хмурым зимним градом,

      Мы будем тяжким ледяным ножом,

      Мы – мы в овраг к разбитому снаряду

      Людскую тучу требовать придём.

      Добры и злы есть и дубы, и пальмы,

      Из нас они взмывают – из дождей,

      Уходим в небо, в дождь вместившись дальний,

      И капли – вечность тайная людей.

      Земля попала в человечью власть,

      Как в сказку, где дороги не спросить,

      Шагает, беспокойная, трясясь,

      Как человек идёт среди трясин.

      И нет уже естественности звёзд,

      А только, только, только дикий сон,

      Где оступилась – окатит огнём,

      И ждут подножки… ВСАДНИК, нас не брось!

      За алым, алым, алым скакуном,

      Извечно поливаемым огнём –

      Пройдёт Земля по яду и по льду

      К цветущему и мудрому труду!

      Век ёжика уральского удался –

      Колючкой письма лютые строчит,

      И, разорвав официальный галстук,

      Фингал Москве поставил он на вид.

      Он от ворот летал ужом в сугробы,

      Дымил под взглядом внешним изнутри.

      Когда народ глядит на мир утробой,

      То пламя мёрзнет и сугроб горит.

      А внук летал афганскою тропою

      Средь оборзелых, задубелых гор…

      И вождь вождю медвежью яму роет,

      Но ездят на охоту в общий бор.

      Ходил к вождю. Он, «милый друг» плебеям,

      Забыл свой крах, забыл, откуда взлёт.

      Но солнце в энный час в болоте зреет,

      Но и свобода сумраком живёт.

      О, Честь! О, Совесть! Кто же их не знает!

      Но всем ехидство верное кружит.

      Нет сокола. И соколом летают

      Взлетевшие до мужества ужи.

      Равнодушно Вселенная дремлет – и соки

      древесных плодов

      Вызывающе кислы и приторны равнодушно.

      Мирозданье забылось кошмаром – и душная

      горечь упавших плодов

      Сводит сердце Земли.

      На подушке тумана – забытья ленивого сладость –

      Терпок плод, как тревога, и холод надежды несёт.

      Мирозданье устало вздохнуло, содружное Правде –

      И лирично