Наступление. Александр Афанасьев
не одобрит, что это – против Аллаха. Хотя Сангар больше не верил мулле и не собирался слушать его.
Три года службы прошли довольно быстро, он служил в третьем корпусе и не раз ходил на боевые операции. С самого начала его амер – в звании капитана – разъяснил ему, что вперед рваться не следует, и усердствовать – тоже не следует. Шурави эту войну затеяли – вот пусть сами и воюют. Надо просто делать вид, что воюешь, а чуть что – просить помощи у шурави и они обязательно помогут. Сангару было стыдно, потому что он был пуштуном, был воином Джадран и происходил из рода мизи, из славного рода, давшего Афганистану немало добрых воинов, как и все племя. Но капитан был старше, и капитан был его начальником, амером, его следовало слушаться. Тем не менее – Сангар со своим расчетом воевал хорошо, и один раз на операции точным огнем с предельной дальности уничтожил две пулеметные точки моджахедов. За это большой амер-шурави после боя вызвал его из строя, пожал руку и подарил часы, которые в Афганистане были большой ценностью и были далеко не у каждого. Говорили, что Сангару дадут еще медаль, или даже орден – но почему то не дали.
А потом Сангар, отслужив, вернулся в родной кишлак. Работы там естественно не было – какая работа в кишлаке, многие жители посматривали на него косо, а женщины обижали его жену, потому что он служил на шурави, а у этих женщин мужья воевали, а многие – погибли, воюя в рядах муджахеддинов за ислам.
Пришли к нему довольно скоро, нет, не ночью – белым днем возле его дома остановилась машина и трое мужчин вошли в его дом. Он знал, кто это такие и откуда пришли – но они были гостями, и он не мог не пустить их в свой дом, а еще они пришли без оружия и не сделали ничего дурного. В доме, когда они сели за скудный достархан и выпили чая, один из мужчин – в черной чалме[57], с длинной черной бородой и белыми, бешеными глазами неспешно достал толстую пачку денег и бросил ее перед Сангаром. Он сказал, что братья наслышаны о том, как он воевал а стороне шурави – но все они братья, и они не держат на него зла. Просто если он три года отслужил в народной армии – значит надо чтобы он три года отслужил в армии муджахеддинов, воинов Аллаха. Тем более, что у них есть крупнокалиберные дэшэка[58], но мало братьев, умеющих обращаться с ними и тем более чинить их. Ели он согласится – то уважаемая Марьям-ханум (тут гость допустил бестактность, по пуштунскому кодексу чести Пуштун-Валлай ему вообще следовало делать вид, что кроме Сангара в доме никто не живет) может отправиться в Пакистан, где братья найдут ей работу, и помогут положить деньги в банк для сохранности, или вложить в дело, чтобы они давали рост. А он сам будет получать… для начала восемь тысяч афганей в месяц. Это не считая того, что находится в этой пачке, это так подъемные. Ну и… за каждый сбитый вертолет к примеру пятьдесят тысяч афгани которые в расчете делятся между всеми. Самолет – семьдесят тысяч. Бронетранспортер – двадцать тысяч. Автомашина – десять.
Вот таки
Чёрная чалма – фанатик, встал на путь джихада, из непримиримых. Потом черная чалма стала отличительным признаком талибов.
На пушту любой крупнокалиберный пулемет так и зовется дээшэка вне зависимости от модели.