Энцо Феррари. Биография. Брок Йейтс
вновь проявилась в полной мере, как только на горизонте замаячила целая куча лотерейных денег. На сей раз в баре изысканного «Hotel Uaddan» маленькой группой пилотов (включая всех членов Scuderia), имевших наибольшие шансы на победу в гонке, был составлен более хитроумный и тонкий план. Банк должен был быть разделен поровну; Варци вновь «назначили» победителем, а Широна определили вторым. Пьеро Таруффи, выступавший в составе Maserati, отказался участвовать в сговоре, а англичанин Хью Хэмилтон, выступавший на другой «Maserati» за команду Уитни Стрейта, не был проинформирован заговорщиками о готовящемся плане, так как они опасались, что спортивное благородство и честность воспитанника Итона возобладают, и он раскроет заговор.
Казалось, что все в порядке: машины выстроились на стартовой решетке на широкой главной прямой, над которой высилась гигантская башня из бетона и мрамора с большим табло. Как обычно знойный ветер – «гибли» на местном наречии – наносил целые сугробы песка на громадные, стремительные повороты трассы, тем самым делая гонку еще более опасным мероприятием, чем всегда. Но Итало Бальбо, облаченный в свой лучший церемониальный наряд, пребывал в превосходном расположении духа и, проходя мимо пилотов, желал им всем «Ни пуха ни пера», а потом, когда армейский оркестр играл итальянский национальный гимн, «Giovinezza», – приветствовал его по стойке «смирно». В этот раз, думал Бальбо, скандалы вокруг ставок обойдут стороной его укутанную песком колонию.
Таруффи едва не пустил под откос тщательно спланированную аферу. Когда флаг на старте опустился, он рванул вперед и четыре круга удерживал большущую «Maserati» на лидирующей позиции, несмотря на все усилия решительно настроенных подопечных Феррари. Потом тормоза тяжелой «Maserati» начали сдавать, и Таруффи утратил контроль в тот момент, когда пытался замедлить летевшую на скорости 180 км/ч машину перед входом в шпильку «Таджура». Завертевшаяся на огромной скорости машина врезалась в большой металлический знак и остановилась, а пилот, управлявший ею, сломал себе руку и ногу. Единственным утешением для него стало то, что поворот был позже назван в его честь. Потом какое-то время лидировал отважный Хэмилтон, но двигатель его машины закипел, и вскоре Молль занял свое место в заранее оговоренном порядке – за Широном и Варци, который теперь шел первым, особо не напрягаясь. Ему оставалось только спокойно доехать до финиша и пересчитать очередной жирный куш.
Но Ги Молль не собирался мириться с таким положением дел. Во-первых, он был богатым человеком, и возможность выиграть крупнейшую гонку на своем родном континенте привлекала его гораздо сильнее, чем послушный финиш на третьем месте и тайком полученная за него награда из сомнительных лотерейных денег. Молль прибавил в темпе, и команда механиков Scuderia, до сей поры наслаждавшаяся лучами жаркого африканского солнца, стала вдруг замечать, что каждый следующий круг Ги проезжает быстрее предыдущего. Широн заметил в зеркалах заднего вида приближающегося алжирца и тоже поднажал, и вот две «Alfa»