Я уезжаю!. Дана Шварц

      – УВЕРЕНА, ОНО ЗДЕСЬ, за этим углом, – говорит мама уже в четвертый раз за двадцать минут.

      Солнце садится, прячась за неровными крышами, испестрившими своими зигзагообразными тенями улицы. Моя вера стремительно убывает вместе с ним. Я переживаю, хочу пить, и у меня болят ноги – будь проклята Лена с ее болтовней про неизменно модных парижанок, – потому что мы ходим кругами в каком-то непонятном районе города, а на мне – балетки. И там, где кожа соприкасается с обувью, остаются глубокие красные следы.

      Должно быть, мы забрели не в самый лучший квартал. Огромные трехэтажные магазины со знакомыми люксовыми брендами сменили узкие ювелирные лавки и дешевые магазины одежды, чьи окна закрыты решетками. Вместо светловолосых женщин в льняных платьях, спешащих на поздний завтрак независимо от времени суток, мы встречаем тощих панков с анархистскими символами на рваных футболках и ботинках, которые на вид тяжелее меня, и мужчин с пивными животами в заляпанных майках. Когда мы проходим мимо, некоторые из них отвешивают скабрезные шуточки – это понятно по манере и тембру голоса даже без знания французского. Но мама с решительным видом продолжает идти.