Цепная реакция. Симона Элкелес
в твоем присутствии, а ты и понятия ни о чем не имеешь. Ты не настоящая мексиканка.
Он издевается надо мной, что ли?
Мои родители, как и все мои предки, родились в Мексике. Их невозможно принять за кого-то другого – только за мексиканцев. Испанский – их родной язык. Родители переехали в США, после того как поженились. Здесь отец поступил в медицинский университет и проходил практику в больнице в Чикаго.
– Банда не сделает тебя бóльшим мексиканцем, чем ты есть, Марко. Не ставь ее выше наших с тобой отношений.
Он пинает песок.
– No hablas pinche español[5].
– Я не понимаю. Не мог бы ты перевести, пожалуйста?
Марко в отчаянии поднимает руки.
– Это мое мнение. Я так считаю. Если честно, я уже давно тусуюсь с «Кровью».
Как он может такое говорить? Кладу руку на живот – слабый, инстинктивный жест, будто пытаюсь защитить ребенка, который, может быть, растет во мне. Слезы сами собой катятся из глаз. Знаю, что выгляжу убого и жалко, особенно когда по щекам текут потоки, но все, что я думала о нас с Марко, сейчас отражается у меня на лице. Чувствую себя такой одинокой, какой, наверное, и не была никогда в жизни. Еле выговариваю, почти шепчу:
– Не могу в это поверить.
Я должна рассказать ему свою тайну. Вдруг, если Марко узнает, что у него может быть ребенок, это заставит его изменить свое мнение? Но если я не беременна, то всего лишь оттяну этим неизбежное, и все…
– Я просто не хочу, чтобы ты выносила мне мозг с этой «Кровью», – бурчит он. – Все мои друзья уже в ней, я один остался.
Разглядываю свои ногти. Только вчера вечером красила их и нарисовала на каждом красное сердечко. На больших пальцах под сердечками написаны инициалы: М. Д. – Марко Дельгадо. Я думала, ему будет приятно. Теперь-то ясно, что мне это лишь казалось. Быстро прячу большие пальцы в кулаки.
– Прости, – говорит он и гладит меня по плечу, как родители успокаивают обиженного ребенка. – Не плачь. Мы по-прежнему можем быть друзьями… Ну, типа секс по дружбе и все такое.
– Мне не нужен секс по дружбе, Марко. Я хочу быть твоей девушкой. – Кажется, весь мой ленч вознамерился вернуться из желудка обратно.
Что такого дает ему банда, чего не могу дать я?
Руки безвольно опускаются, когда я понимаю, что никак не смогу исправить ситуацию. Он смотрит на меня как-то иначе – словно я всего лишь одна из девчонок в школе, а не героиня его снов или будущая мать его детей.
Марко достает мобильник и смотрит на экран.
– Мм… Насчет сегодняшнего вечера…
– Ты про вечеринку у Малнатти? В честь окончания учебного года?
Это «официально неофициальная» пицца-вечеринка для учеников старшей школы Фейерфилда. Они собирались установить огромный шатер на лужайке у ресторана, пригласить диджея и устроить тусовку с шести до одиннадцати, причем пиццу можно будет есть сколько угодно. После этого большинство студентов собирались продолжать тусить в дальнем конце школьного футбольного поля до тех пор, пока бы не приехала полиция и не разогнала этот шабаш.
– Ага. В общем… э-э… если
Ты не говоришь на чертовом испанском.