Перегрузка. Артур Хейли
как всегда, принижает важность этой победы народа.
Георгос отложил в сторону огрызок карандаша. Хотя писать им было неудобно, он неизменно проделывал это, ибо когда-то прочел, что именно так поступал Махатма Ганди. Он считал, что, выбрасывая частично исписанный карандаш, ты оскорбляешь смиренный образ создателя этого орудия письма.
Ганди был одним из кумиров Георгоса Арчамболта наряду с Лениным, Марксом, Энгельсом, Мао Цзэдуном, Ренато Куркио, Че Геварой, Фиделем Кастро, Чезаре Чавесом и рядом других. (То, что Махатма Ганди считался проповедником неприменения силы, похоже, волновало его в очень малой степени.)
Георгос продолжал писать.
Более того, пресса, лижущая подметки капиталистам, сегодня ханжески оплакивает гибель и физические страдания тех, кого именует «невинными жертвами». Как это наивно и смешно!
В любой войне неминуемо гибнут и становятся калеками так называемые ни в чем не повинные жертвы. И чем масштабнее война, тем больше потери среди «невинных». Когда воюющие страны ошибочно именуются «великими державами», как в Первой и Второй мировых войнах, а также в связи с омерзительной агрессией Америки во Вьетнаме, таких невинных вырезают, как скот. И хоть бы кто-нибудь возмутился! Ни слова не проронили фюреры и их бездарные авторы-лизоблюды.
Справедливая социальная война вроде той, что ведут сейчас «Друзья свободы», отличается разве что меньшими жертвами.
Еще в Йеле Георгос запомнился профессорам разухабистым стилем своих сочинений, например неоправданно обильным употреблением прилагательных. Но в ту пору английский язык действительно не был для него предметом специализации. Наибольший его интерес вызывала физика. Позднее он переключился на химию и даже получил соответствующий диплом. Впоследствии его знания по химии оказались весьма полезными, особенно в период стажировки на Кубе, где среди прочего он изучал взрывное дело. Между тем круг его интересов, а также личные взгляды на жизнь и политику сузились. В дневнике была такая запись:
Даже пресса врага, которой свойственно скорее преувеличивать, нежели преуменьшать подобные обстоятельства, и та признает, что в результате погибли только двое и еще трое получили серьезные ранения. Одним из погибших оказался крупный преступник из управленческого звена Фентон, а другим – свинья из охраны. Невелика потеря. Остальные – так, лакейская мелочь: машинистки, клерк и прочие. Они должны быть благодарны за то, что стали мучениками за благородное дело.
Все это пропагандистская чушь насчет «невинных жертв»!
Георгос решил передохнуть. На его худом, аскетичном лице отразилось напряжение мыслительного процесса. Как всегда, он позволил себе значительные отступления в своих дневниковых записях, рассчитывая на то, что в один прекрасный день дневник обернется важным историческим документом, сравнимым с «Капиталом» и «Цитатником председателя Мао Цзэдуна».
Новый поток мыслей стал изливаться на бумагу.
Требования «Друзей свободы» будут изложены