Белый отряд. Артур Конан Дойл
помолиться; но едва я успел снять с себя этот балахон, как он вырвал его у меня из рук и бросился бежать, дико хохоча.
Наш юный путник, несмотря на нечеловеческие усилия, прилагаемые им, чтоб сохранить серьезность, при виде этого маленького красного человечка, оставшегося почти что голым и наполняющего воздух проклятиями в адрес веселого брата Джона, – не выдержал и стал неудержимо хохотать, чем привел бедолагу суконщика в еще большее отчаяние.
Несчастный строго и печально посмотрел на него и, поклонившись с забавной учтивостью, удалился. Аллен вытер слезы, выступившие у него на глазах от смеха, и пустился в дальнейший путь.
IV. Как саутгемптонский управляющий прикончил двух бродяг
Хотя проселочную дорогу, по которой энергично шагал юноша, нельзя было причислить к большим дорогам, соединяющим торговые города и полным снующего взад и вперед народа, тем не менее время от времени ему попадались навстречу различные люди или обгоняли навьюченные всяким скарбом мулы и лошади. Однажды к нему пристал нищий, который жалобными голосом уверял, что умрет с голоду, если Аллен не подаст ему милостыню. Молодой человек, еще в аббатстве предупрежденный монахами не верить этим дорожным прощелыгам и обманщикам, быстро прошел мимо нищего. Да и смешно было бы поверить человеку, у которого из сумки торчит часть бараньей ноги. Нищего, очевидно, оскорбил поступок юноши, потому что он послал вдогонку Аллену такой поток отборнейших ругательств, что последнему пришлось зажать уши, и он со всех ног пустился бежать по пыльной дороге.
Затем Аллен поравнялся с супружеской четой коробейников, которые сидели у дороги на сломанном дереве, что-то ели, запивая подозрительной жидкостью из глиняного кувшина, и все время переругивались.
Когда Аллен проходил мимо них, коробейник отпустил в сторону Аллена грубую шутку, а его супруга писклявым голосом пригласила разделить с ними скудную трапезу. Подвыпивший супруг приревновал жену и тут же закатил ей звонкую пощечину.
Аллен, как ошпаренный, отскочил от них и быстро пошел своей дорогой. На сердце у него становилось все тяжелее и тяжелее, и он вывел печальное заключение, что в миру, куда ни посмотри, везде один только обман, насилие, грубость и несправедливость.
Невольно вспомнил он тихую и благочестивую жизнь в аббатстве; глаза юноши наполнились слезами, и он, наверно, разрыдался бы как ребенок, если бы не следующая курьезная картина, рассмешившая его до слез.
Случайно взглянув в сторону, он увидел за густым кустом остролистника, растущего у дороги, четыре дрыгающиеся в воздухе ноги, одетые в полосатые трико. Но каково же было его удивление, когда за кустом вдруг раздалась плясовая музыка и эти две пары ног, прищелкивая в воздухе каблуками, в такт музыке стали выделывать в воздухе комичные коленца. Аллен сначала не поверил своим глазам и, чтобы проверить зрение, обошел куст со стороны поля. Что же он увидел? Два акробата стояли на головах, один из них играл на скрипке, другой