Так случается всегда. Эми Хатвани
об этом.
Тогда мне было семь лет, и я кивнула в ответ на это. Я хотела, чтобы она думала, будто эти слова побудили меня чувствовать себя драгоценной и особенной. Но то, что, по словам матери, мое рождение было чудесным, заставило меня почувствовать себя неловко. Я подумала, что мне придется сделать что-то необыкновенное, быть необыкновенной, чтобы оправдать свое появление на свет. Родители решили больше не заводить детей из-за этой истории. Вместо этого они сосредоточили на мне всю свою энергию, все свои надежды и мечты.
Я вздохнула, выключая двигатель и вспоминая тот единственный случай, когда я оказалась в больнице. Я лежала на неудобной кровати, опутанная проводами и трубками, подключенными к мониторам. Это был тот случай, когда я сделала выбор, в результате которого чуть не умерла сама и едва не разбила сердца своих родителей. Я крепко зажмурилась, словно этим могла прогнать тяжелые воспоминания. «Мне теперь лучше. Я теперь уже совсем не та, что была», – сказала я себе.
Взяв с пассажирского сиденья рюкзак и мобильный телефон, я посмотрела на уютный двухэтажный особнячок в викторианском стиле. В этом доме я провела первые восемнадцать лет своей жизни. Черные декабрьские тучи скрывали луну, но света уличных фонарей было достаточно, чтобы осветить построенный сто лет назад дом, который родители старательно обновляли по мере того, как им это позволяли время и деньги. Они заменили водопровод, электропроводку, а когда все комнаты были отремонтированы и приведены в порядок, отциклевали и покрыли лаком светлые, сделанные из кленового дерева полы. Снаружи дом был выкрашен в яркий голубой цвет, а веранда, которая окружала его со всех сторон, и крутые карнизы – в белый. Сейчас они были украшены множеством сверкающих лампочек. И пускай последние несколько лет, которые я провела здесь, не напоминали волшебную сказку, особнячок все еще выглядел так, словно сошел с картинки детской книжки. И он всегда будет тем местом, которое я могу называть своим домом.
Перебросив лямку рюкзака через левое плечо, я открыла багажник, вытащила черный чемодан и поставила его на землю. Мне не терпелось оказаться внутри, взобраться по ступенькам и проскользнуть в свою детскую спальню. Все то время, пока я училась в университете в Пульмане, мама ничего не меняла в этой комнате. Я была уверена, что она надеется на то, что через шесть месяцев после окончания университета я вернусь в Беллингхэм и снова поселюсь у них. Но, по правде говоря, если бы у меня был выбор, я даже на Рождество не стала бы приезжать домой. После тяжелых выпускных экзаменов хотелось лишь одного – сидеть в обнимку с Дэниэлом и обсуждать наши планы. Мы собирались следующей осенью переехать в Сиэтл. Дэниэл планировал поступить в Медицинский университет штата Вашингтон, а я хотела получить диплом магистра в Американском институте спортивной медицины. После получения диплома я смогла бы осуществить свою мечту – работать с профессиональными спортсменами. А точнее, с командой «Сихокс», за которую с детства болела вместе с отцом. Но вместо того чтобы провести