Барды Костяной равнины. Патриция Маккиллип
Фелана сделался озадаченным.
– Не помню, приглашали ли нас. Надеюсь, что нет.
– Он снова исчез? – негромко спросил Бейли Рен, опустив чашку на стол.
– Испарился, как роса с дикой сливы, сразу после празднования дня рождения короля. Думаю, даже не заглянул домой переодеться. И не представляю, где его сейчас можно найти. Его легче всего отыскать, когда у него кончаются деньги.
Школьный эконом приподнял чашку, опустил взгляд и вновь поставил ее на стол.
– Отчего бы тебе не поискать в школьных счетных книгах?
– Кого? Отца?
– Э-э… Нет, я думал о твоем исследовании.
– Сведения о каких-то легендарных камнях… – озадаченно протянул Фелан. – Откуда им взяться среди расходов на пиво и латки на сапоге мэтра?
Губы Бейли медленно раздвинулись в легкой улыбке, обрамленной линиями морщин, будто знаками, оставленными на его лице десятилетиями скрупулезных записей.
– Ты удивишься, увидев, какие странные вещи можно найти в этих книгах. Они велись сотни лет, с того самого лета, когда первые ученики начали возводить каменные стены вокруг этой башни.
– Но Костяная равнина… ведь это, вероятнее всего, не более чем поэтический образ. Легенда. Людские грезы, веками передававшиеся от воображения к воображению. Так говорится о ней в большинстве научных статей. Доказательств ее существования в некоем реальном месте нет. Любой стоячий камень в Бельдене в том или ином исследовании связывают с Костяной равниной, и любое доказательство этой связи неизменно сводится к поэзии. То есть возвращает нас к мифам и грезам.
– Вот как? – Бейли отхлебнул остывающий кофе, и Зоя уже не впервые задумалась, что у отца на уме. – Ты говорил, что выбрал эту тему за простоту. Между тем простой она вовсе не кажется.
– Ничего подобного, – возразил Фелан. – Я напишу эту работу с закрытыми глазами, как только придумаю, с чего начать.
Вскоре после этого он ушел в библиотеку. Бейли, налив себе еще кофе, поднялся с чашкой наверх. Окинув взглядом беспорядок на кухне, Зоя решила, что уборка от нее никуда не убежит, и отправилась давать урок пения полудюжине учеников из начинающих.
Чистые переливчатые детские голоса и негромкий мелодичный дискант Зои, взвивавшийся над ними, привлекли слушателей. В проеме распахнутых дверей небольшого класса мелькнула и задержалась тень. Зоя вскинула взгляд на ее владельца – юного златовласого Фрезера. Голубые глаза над острыми волчьими скулами горели огнем нетерпения, жаждали тайн, изумлялись порывам хозяина и переменам в его собственных костях и теле. Очевидно, его привлек ее голос: он слушал, точно завороженный, его огромные затуманившиеся глаза смотрели на нее, не узнавая, как будто она, безымянная, только что поднялась во весь рост прямо из-под половиц.
Дождавшись конца урока и пропустив мимо себя устремившихся наружу учеников, он наконец шевельнулся и заговорил.
– Зоя… – Ее, как и Фелана, отделяла