Тени леса. Виктория Войцек
уголек и большим пальцем подбрасывает в воздух. Он запрокидывает голову, ловит ртом обгоревшую деревяшку, острые зубы с щелчком смыкаются. Торре жить не может без внимания. Толстокожее отродье хочет, чтобы на него смотрели, и у него это получается. Даже я неотрывно наблюдаю за его действиями. И морщусь с отвращением, и глаз оторвать не могу. А про себя думаю: «Что ты, мать твою, такое?» Знаю ведь, что пещерные челюстями своими кости перегрызают, но всё равно привыкнуть сложно.
– Ты хочешь, чтобы это всё повылезало да по деревне разбрелось? – Гарольд отряхивает накидку и суёт ладони в рукава. Думает, видать, что так загадочнее выглядит.
– А откуда ты знаешь, что именно сегодня тонконогий паренек поведет в бой свою мертвую армию? – решаю поинтересоваться я.
– Слушай внимательнее, Ишет. – Лиат смотрит на меня, точно строгий родитель, и головою покачивает. – Что сказал старейшина?
– Что и до нас героев хватало. Что пришли, подохли, стали частью… ах, вот оно что!
– Мы – незваные гости на там, где правит хозяин костей.
– Так, хватит. – Я встаю и носом ботинка пинаю в костер одиноко лежащую ветку. – Идем-то мы идем. Другой вопрос: что делать будем?
– Чтобы отправить их обратно, нужны три знака. – На открытой ладони Зенки рисует что-то непонятное. Как по мне, так это похоже на голую бабенку. Судя по тому, с каким интересом смотрит Дио, ему тоже так кажется. – Но на это потребуется время.
– Значит, ты рисуешь сиськи, а мы работаем приманкой? – уточняет Торре.
– Это не сиськи, – вздыхает Зенки.
– А похоже. – Протягиваю ему руку.
– Главное, чтобы Зенки не съели, – подытоживает Гарольд. – Так что наша задача – его защитить от всего, что танум вард сумеет из мертвой плоти и костей создать. Так что, Дио, ты берешь на себя созданий побольше.
Всё время забываю о том, что Торре – тоже голова, но в несколько ином плане, нежели Зенки. Своим лбом эта тварь может пробить все; раскрошить череп усопшему для него – легче легкого. Оружием не пользуется, в доспехах не нуждается. И вовсе не потому, что сильный. Дио – тупой. Открытый, добродушный, но, видят духи, тупой, как кусок камня.
– Ишет, на тебе мертвяки поменьше.
Поднимаю ладонь. И без того понятно, что больше всякую мелочь держать некому. В то время как Зенки будет рисовать на земле то, что, с его слов, сиськами не является, Гарольд будет стоять в стороне, а Сатори… возможно, сдохнет. Возможно, от страха. Да только вот… как держать-то мертвяков этих?
Лишар был живым, чувствовал боль. По нему вдарил посильнее, и всё – упал. Если он не вдарил первым, конечно. Его, как и меня, раздражали резкие звуки и мельтешащие перед глазами людишки. С воскрешенными сложнее: снесешь голову, и что? Постоит на месте, обернется вокруг себя пару раз да продолжит идти куда шел. По суставам порубишь, а там, глядишь, рука за лодыжку – хвать! Был бы среди нас огненный, хоть один, мы бы просто сожгли и танум варда, и всех, кого он успел поднять.
– А ты чего делать будешь всё это время?
Впрочем,