Тринадцатый ковчег. Дженнифер Броуди
него побледнела, а мужчина в мантии тем временам извлек из складок своего одеяния золотой браслет. На поблескивающем в тусклом свете украшении Сари разглядела тот же символ, что и на корпусе подлодки: змей, кусающий себя за хвост.
Священник преклонил колени и вручил браслет отцу Сари:
– Маяк, господин президент.
– Благодарю, профессор.
Отец принял браслет, но не стал ни прятать его, ни надевать. Вместо этого он обратился к старшей из дочерей:
– Элианна, дай руку, пожалуйста.
Он не просил, а приказывал – пускай и мягким, кротким тоном. Отец и дочь посмотрели друг другу в глаза, и между ними словно промелькнула искра понимания. Сари, не зная, в чем дело, испугалась. Во рту вновь стал ощущаться металлический привкус.
– Да… папа, – чуть дрогнувшим голосом ответила Элианна.
Подвернув рукав на правом запястье, она забрала у отца браслет. Повертела его, приглядываясь к золотистым бликам на его поверхности.
– Такой легкий, почти ничего не весит.
Внезапно, словно ожив от прикосновения Элианны, твердый и с виду цельный Маяк как будто расплавился и плавно раскрылся. Внезапная трансформация металла привела Сари в трепет. Элианна тоже смотрела на браслет не отрываясь.
– Давай же, – поторопил отец. – Это твой долг.
Под пристальными взглядами отца и профессора Элианна надела браслет на запястье. Как только замок закрылся, символ вспыхнул ослепительным зеленым светом. Черты лица Элианны обмякли, зрачки расширились, с губ сорвался тихий стон. Символ погас так же быстро, как загорелся. Элианна моргнула, тряхнула рукой, покрутила кистью: устройство соединилось с ее плотью, буквально вросло в смуглую кожу. Профессор, удовлетворенно бормоча себе под нос, тщательно осмотрел руку Элианны.
– Вживление прошло успешно, – сообщил он отцу девочек. – Контакт очень прочный, как мы и рассчитывали. Как самочувствие, дорогая? – спросил он у Элианны. – Голова не кружится? Слабости нет? Не тошнит?
– Немного, – прикусив губу, ответила Элианна. – В голове туман и… какая-то чехарда.
– Это пройдет, когда привыкнете к Маяку, – пообещал профессор. – Пейте побольше жидкости… Понимаю, сегодня это будет трудно сделать, но постарайтесь отдохнуть.
Похлопав Элианну по руке, он прикрыл Маяк рукавом рубашки, затем, довольный, поднялся с колен и попрощался.
– Aeternus eternus, – с поклоном произнес профессор.
– Aeternus eternus, – эхом отозвался отец. Лицо его сделалось еще мрачнее, морщины – глубже. – Да помилует нас Господь.
Профессор не ответил. Он еще раз поклонился и, шурша мантией, покинул борт. Зазвучала сирена, и замигали красные предупредительные огни. «Все вниз!» – раздался приказ. В салон хлынули морские офицеры и тут же заняли места за приборами. Двое задраили тяжелый люк, отрезав Сари и остальных от внешнего мира. Когда зашипел вытесняемый воздух, Сари внезапно поняла: земли она больше не увидит.
Заработали огромные двигатели, и субмарина