Остров Чаек. Фрэнсис Хардинг
месту, а остальные в деревне тянули время… и вот Хатин, повинуясь внезапному порыву, побежала принести ему раковину с водой.
Нет, она никак не могла принять монету.
Впрочем, когда Прокс отвернулся и потащил каноэ к воде, Хатин вспомнила об Эйвен. О, если бы Хатин была Скиталицей и могла последовать за ней! Воображение Хатин рисовало в голове Эйвен, которую сильное пред-штормовое течение мотает в вихрях потревоженного песка. Золотые песчинки поблескивают в преломленных лучах солнца. В ушах Хатин стоит шум волн: цепляясь за камни, они рвутся, как шелк, и словно разбиваются о ее череп. Мир вокруг будет скакать и вращаться, камни – вздыматься и опадать в безумной пляске, риф – вздыбливаться и пытаться вспороть Эйвен живот своими шишковатыми пальцами…
Прокс уже направлял лодку в сторону бухты. В синем небе, словно осадок в бутылке, собирались, наводя сумрак, тучи. «Повелитель Облаков облачился в траурные цвета, – подумала Хатин, и ощутила укол суеверного страха, когда заметила в их тени черный силуэт вулкана. Повелитель всегда помнил о вещах в обратном порядке: оплакивал смерть и катастрофу до того, как они случались, не после. – Эйвен, где же ты?»
Глядя на водные просторы, Хатин намеренно чуть расфокусировала взгляд. Пристально смотреть на то, как перекатываются и разбиваются волны, толку не было. Трюк заключался в том, чтобы не видеть ничего и видеть все одновременно, пока не начнешь замечать и биться, и расплескиваться в одном ритме с водами.
Не пятка ли мелькнула там, над водой? Эйвен, должно быть, у самой поверхности, плывет не к лодке, а к веревке, пытаясь поймать течение послабее – то, что ближе к берегу. Вон! У самой веревки над поверхностью показалась смуглая, растопыренная, как звезда. Рванулась вперед и…
– Юная госпожа! – Этот голос она узнала. Обернувшись, Хатин увидела рядом Скейна. – Будьте так добры, приведите ко мне вашу госпожу сестру. Нам надо как можно скорее продолжить, чтобы успеть до бури.
Хатин не посмела обернуться и посмотреть еще раз на море, однако почувствовала, как пляж внезапно охватило напряжение, словно все хитроплеты на берегу неслышно втянули воздух сквозь сжатые зубы. Что они видели?
– Юная госпожа?
– Д-да… Я сейчас. – Хатин отвернулась и, сухо сглотнув, украдкой глянула в сторону бухты. Нет, за веревку никто не держался. Эйвен промахнулась. У нее не выйдет подтянуться, подслушать, что шепчет Прокс, и сообщить об этом Хатин.
Всюду на берегу стояли, играя желваками, хитроплеты. Параллельно течению беззаботно бежали несколько сельчан, а исчезнув в Обманном Лабиринте, они побежали только быстрее. Хатин ясно прочла знаки. Эйвен не просто не ухватилась за веревку – ее унесло течением. Сельчане проберутся через Лабиринт к кромке воды и станут смотреть, где она попробует вырваться наружу.
Хотя ноги ее не слушались, Хатин заставляла себя идти к пещере. Когда она карабкалась по веревочной лестнице, тело ее наполнилось теплом, в котором она не сразу распознала гнев. Почему Арилоу