Тендровский узел. Игорь Сорокин
день начинался с молитвы во славу королевской семьи, в которой капитал имел многовековую историю накопления семьями из поколения в поколение. Приезжие голодранцы без роду и племени или местные нищие с наганами в руках, не признающие христианские ценности и патриархальные устои, по решению собрания парторганизации могли отобрать имущество рода в пользу пьянствующих бездельников и горлопанов, фактически отдав все коррумпированным чиновникам от партии на разграбление.
Заложниками действительности оказались и семьи дунайцев и всей Бессарабии. Оказавшись в чужом городе, флотилия и все относящиеся к ним жили в своего рода огромной коммуне. Где главными были не законы или патриархальные ценности, а решение партийных и комсомольских собраний. Для женской половины коммуны еще и женсовет создавался, уж очень иногда непростые вопросы возникали с женщинами. Хотя партийными и комсомольскими организациями руководили политотделы, однако и они иногда становились заложниками решений первичных парторганизаций. Одним из самых сложных было решение вопросов личных отношений коммунистов и их половинок (боевых подруг). Понятие брака считалось пережитком прошлого, а целостность семьи обеспечивала общественная организация. Наверх такие вопросы не поднимешь, а в низшем звене попробуй с разъяренными бабами совладать. И смех и грех, в общем. Одним из таких вопросов оказался и вопрос командира монитора «Ударный».
Пытаясь ассимилироваться в новом, лично для меня, коллективе, я очень быстро решил вопрос с женитьбой на Марине, убрав по существу период ухаживаний. В это время моя бывшая боевая подруга Светлана вдруг обнаруживает, что находится в интересном положении. Детдомовская воспитанница в своей амбициозной молчанке и с проявлением упертости в характере думала, что я вернусь из Николаева в ее объятия с извинениями и прочим… Ан нет, не случилось. Пока кто-то раскачивался и надеялся, что кто-то одумается и вернется к подруге, Иван Прохоров попал в загс и обрел себе законную жену, которая, как и полагается, в течение месяца оказалась также в интересном положении.
Понятие аборта в те времена как обыденность не воспринималось, тем более в таком почти закрытом коллективе, но и факт беременности среди тех, кто, как правило, находился в положении типа «ребенок у юбки, на руках и в животе», тоже долго утаить невозможно. Вот тут и произошел маленький скандал.
Ах, этот кобелина Прохоров нашу подругу совратил и бросил («поматросил и бросил»)! Мало ему одной, так он еще и второй мозги закомпостировал. И так далее, и в том же духе. Это поначалу.
Проходит совсем немного времени, и…
Далее женская общественная мысль переходит во вторую фазу развития. «Вот Светка дура упертая, сама виновата, не надо было выкаблучиваться – вот и упустила свое счастье…» – «А Маринка… она что, дура, когда ее целый командир корабля замуж позвал? Кто бы отказался?! Молодой, капитан-лейтенант, красивый. Молодец Маринка, и ребеночка тут же, не откладывая, получила!» – «Но Светку все же жалко, куда она теперь с дитем?