Однажды на Диком Западе: На всех не хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера (сборник). Андрей Уланов
картинок: искаженное личико Гвен, удивленно вскинувшего брови Дэйва Хайтела, нахмуренного Маккормика, распахнутое нутро ящика на боку мула, где, аккуратно заправленные в песок, проблескивали ряды бутылок. И точно такую же бутылку, которая, медленно вращаясь, преодолевала расстояние между вытянутой рукой де Танвилля и обочиной дороги. Знакомый масляный отблеск…
Взрыва я не увидела. Просто какой-то взбесившийся гномский божок сначала резко выхватил землю у меня из-под каблуков, а затем с размаху огрел ею же меня по хребту. От удара у меня разом потемнело в глазах, а чертов божок, наверняка гнусно ухмыляясь, взревел мне в лицо, решив заодно и опорожнить часть своего желудка. Жрал же он, как и положено порядочному гномскому богу, песок и камень.
Не знаю, сколько я провалялась без сознания, но когда сумела открыть глаза, то первым проблеском мысли было вялое удивление: как, все еще день?
Все тот же день и все та же голая каменистая пустыня вокруг – даже гнедая была почти на том же самом месте и сейчас очумело дергала головой, пытаясь подняться. Не было только каравана – на его месте курилась синеватым дымком четырехъярдовая воронка.
Я тоже попыталась встать – хотя бы на четвереньки, но это оказалось неожиданно сложной задачей. Никогда не думала, что можно промахнуться рукой мимо земли, а вот – поди ж ты! – поймать ладонью упорно ускользавшую глину мне удалось только с четвертого раза.
Голова, казалось, была вырублена из цельного куска горного хрусталя – весила не меньше стоуна и при этом ежесекундно грозила расколоться на чертову уйму крохотных осколков. И болела как сто тысяч мигреней во главе с их всеобщей праматерью!
Особенно плохо чувствовало себя правое ухо. Попытавшись замереть на трех точках опоры – не получилось, ну да плечу уже тоже все равно, – я коснулась его освободившейся рукой и потом не меньше полуминуты тупо пялилась на кровавый след, растекшийся по ладони. Как же называлась эта хрень? Беребонная перепонка? Перепонная барабанка? Левое ухо вроде не кровит – но слышит ровно столько же!
Часы жалко. Изящные золотые часики, так уютно тикавшие в нагрудном кармане рубашки. Не думаю, чтобы им удалось пережить этот бабах… а я едва успела к ним привязаться. Пожалуй, мне будет их не хватать.
А потом я услышала, как кто-то кого-то зовет. Какую-то Бренду… мне стало интересно, и я пошла… то есть поползла в том направлении и лишь на полпути сообразила, что зовут, вообще-то, меня. Меня? Да, меня – но быстрее передвигать конечности я все равно не смогу. Это и так слишком сложный процесс для моей бедной хрустальной головы. Поднять, передвинуть вперед, опустить – и так четыре раза! Раз-два, три-четыре – Господи, как сложно! Насколько проще было раньше – раз-два, раз-два. Интересно, как же лошади с этим справляются? Видимо, они значительно умнее людей… и прочих двуногих прямоходящих.
– Наконец-то, – в голосе рыжеволосой явственно слышится раздражение. – Я уж думала, что ты не доберешься до меня до заката.
– Извини, подруга, – говорю я. – Но я, знаешь ли, слегка оглохла.
Доктор Рид