Аргентина. Лейхтвейс. Андрей Валентинов
вообще – «лишенцы», им не положено ничего, а еще их может забрать черный грузовик из Чрезвычайной комиссии…
Прошло много лет, и уже в совсем другой стране Лейхтвейс откроет томик пролетарского поэта Владимира Маяковского. Врага надо знать, особенно «лучшего» и «талантливейшего», если верить товарищу Сталину. Ничего хорошего он в книжке не увидит – косноязыкая заумь, перемешанная с не слишком умной, в лоб, пропагандой, но затем взгляд скользнет по нескольким обрывистым строчкам.
А летом
слушают асфальт
с копейками
в окне:
– Трансваль,
Трансваль,
страна моя,
ты вся
горишь
в огне![2]
Маяковского он не полюбил, но томик выбрасывать не стал и время от времени перечитывал. Последний раз совсем недавно, когда уже получил приказ готовиться к командировке в Париж.
Картинка с девочкой в белом платье поблекла и растеклась по углам. Во дворе особняка ничего не изменилось. Если не повезет, если информаторы ошиблись, так будет до самого утра. Но думать об этом пока нельзя. Ждать… Ждать!
А старший сын – старик седой
Убит был на войне:
Он без молитвы, без креста
Зарыт в чужой земле…
– Адрес? – не отрывая носа от бумаги, вопросил служивый. В штатском – как и все, встреченные у входа и в коридоре, что сразу удивило. На управление полиции не похоже, на министерство внутренних дел – тоже не слишком…
– Ваш адрес? – надавил голосом служивый, не услыхав ответа, даже нос слегка приподнял. Князь хотел было сообщить очевидное, но внезапно усмехнулся. Адрес ему? А где живет Дикобраз?
– Рим, палаццо Руффо.
Перышко клюнуло, коснувшись бумаги. Замерло.
– А… А улица? Номер дома?
– Понятия не имею, – не без удовольствия констатировал его светлость. – Как-то, знаете, не интересовался. Наша семья живет там с XV века.
Служивый сглотнул, но переспрашивать не решился.
Все было конечно же не так. От палаццо XV века остался лишь фундамент, дворец построили заново два века спустя. Потом он обветшал и был разобран – за исключением бокового крыла: дверь, лестница, две комнаты внизу, три вверху. Семья давно бы избавилась от бесполезного наследства, но городские власти запретили пускать палаццо на слом. Причиной стала фреска на втором этаже якобы авторства самого Караваджо. Так и стоял ненужный обломок, врезанный между двумя современными домами. Пригодился он деду, который, рассорившись с родственниками, переехал в руину старого дворца. А потом и внуку, после того, как квартиру в центре города пришлось отдать супруге.
– Род занятий?
Князь невольно задумался. Как будет правильно? Безработный? Бывший преподаватель университета? Будто бы они сами не знают! Впрочем, ненужные вопросы все-таки имеют смысл. Сначала ответишь на то, что никому не повредит, потом войдешь во вкус, разговоришься. Главное – начать.
Дикобраз встопорщил иглы.
– Защита чести рода ди Скалетта. Словом, делом и кровью!
Сказал
Для тех, кто родился после 1991 года. Владимир Маяковский. «Хорошо!»